Зыхарь довольно ухмыльнулся:
— Радуйся, Урий! Мы теперь будем самые честные раввенцы. Теперь все это перейдет к нам, будем на зорьке ловить рыбу, валяться на солнышке пузом кверху, жрать вон тот кислый виноград и щупать за круп местных красоток!
Урий с радостью поддержал зубоскала:
— Мне тоже уже стало нравиться новое место службы!
Орин молча, не обращая внимания на своих балагурящих спутников, разглядывал выцветшую под солнечными лучами бумагу, с аляповатым рисунком головы человека. Надпись под ней гласила:
— «Синяя Стража разыскивает Локли Проходимца за совершение ряда тяжких преступлений, направленных на подрыв благосостояния Сопредельной Раввены. За помощь, в поимке или указание места, где прячется данное лицо, объявляется награда — три серебряных денария.
Динат Синей Стражи Честа Молчаливый».
Орин легко рассудил, что под такой «достоверный» рисунок этого Локли, легко попадает половина его маленького отряда.
— И что за «тяжкие преступления» он совершил? — поинтересовался он у солдата с конопатым лицом, продолжавшего пялиться на них.
Рябой стратиот, поколебавшись, неуверенно ответил:
— Да, спер все шелковое постельное белье у нашего легата, когда оно сушилось!
— Каков гад! Да за такое преступление, да не меньше чем на три года, да в соляную шахту, чтобы другим неповадно было — делано возмутился Урий, нескрываемо радуясь, что незнакомый ему Локли, ставший сразу близким ему по духу, сумел насолить зажравшемуся местному легату.
Рябой солдат молча, не говоря ни слова, подступил к стенду и, поплевав на угол отклеившийся бумаги, прижал ее к стене.
Сверху, со стороны тенистого балкона, до них донесся голос ушедшего солдата:
— Легат, легат, просыпайтесь! С Мориты прибыл на замену к вам новый легат! Вчерась, Вы, сами говорили нам!
Раздался звук звонкой оплеухи и послышался раздраженный, сонный голос:
— Клеща тебе в подмышку, сколько раз говорил, после полудня меня не беспокоить!
Стоящие снизу лишь слышали тихий, оправдывающийся перед невидимым им снизу, местным легатом, голос солдата.
Вскоре появился и сам солдат, ранее поднявшийся наверх. Держась рукой за покрасневшее ухо, он буркнул ожидавшим его офицерам:
— Легат Кассий счас спустится!
Он отошел в сторону, бормоча себе под нос обязательную фразу солдата при объявлении ему, благодарности за хорошее несение воинской службы:
— Служу Раввене!
Они молча переглянулись. Распускать руки по отношению к солдатам, в окружении Орина, считалось последним делом. Как же в сражении на этого солдата, потом можно рассчитывать.
Впрочем, справедливости ради, здесь в Сопредельной Раввене, не ведутся активные боевые действия. Так по мелочи, к примеру, налет кхандской банды, так с ними погранцы мигом разбираются. Варнацкие отряды, грабящие караваны и группы путников, вели свой дикий промысел севернее на торговом тракте.