Но там не было и ничего такого, что свидетельствовало бы о безобидности писем. Однако он не стал об этом упоминать.
— А если бы я предъявила доказательства обратного? — осторожно справилась леди Берлингтон.
— Намекаете, что они у вас есть?
— Может, вам стоит это выяснить?
Гаррис всерьез задумался. Но у него на это не хватило мужества.
— Я не стану играть в ваши игры, леди Берлингтон. Если вы располагаете информацией, которая может помочь мне выручить профессора Олдема, поделитесь. Иначе мне придется откланяться.
Дама надула губы.
— Я разочарована, Честертон. Вы даже не удосужились спросить, а что получите за это.
— И так ясно, чем вы собираетесь меня облагодетельствовать, миледи. С сожалением говорю, что вы ошибаетесь.
— Ваш дядя, возможно, думает иначе.
Какое отношение, спрашивается, имеет ко всему этому его дядя?
— Как вам, должно быть, известно, мы с дядей не в ладах.
— В самом деле. Но только не мы с ним.
Следовало догадаться. Недли Честертон был в этом замешан. Как мог он не увидеть руку своего дяди с самого начала? У кого еще имелись такие основания ненавидеть Олдема? Все знали о ненависти Маркленда к ученому, но почему Гаррис ни на миг не заподозрил своего дядю? Какой же он олух!
— Что ж, леди Берлингтон, я весь внимание. В чем состоит интерес моего дяди в этом деле?
— Давайте уточним, о каком деле вы говорите? О позорном похищении профессора Олдема или о вашей довольно скандальной связи со мной?
Вот мерзкая интриганка.
— Обо всех.
— Тогда ладно. Ваш дядя великодушно послал выкуп, чтобы вызволить профессора Олдема, естественно, за ваш счет.
— За мой счет? Боже правый, выкуп, который они требуют, намного превосходил все, что я могу себе позволить.
— Это правда, но ваш дядя уверен в том, что вы один из сообщников профессора Олдема и, следовательно, сможете вернуть ему долг. Артефактами.
— Что? Нет, черт подери. Даже если бы они были у меня, я бы никогда не отдал их моему дяде. Эти сокровища по праву принадлежат народу Египта. В этом состояла цель профессора Олдема, и я не позволю запятнать его репутацию даже намеком, что он закроет глаза на случившееся.
— По-моему, у вас нет выхода, Честертон, — сказала леди Берлингтон. — Выкуп уже заплачен, и египетская группировка верит в то, во что верит. Профессора Олдема выслали из страны, и его работа среди пирамид закончена. Ему больше никогда не позволят производить раскопки.
— Значит, это месть моего дяди? Он сфабриковал ложь и заплатил выкуп, подставив профессора Олдема и подвергнув его публичному унижению, так?
— Вы должны быть благодарны. Он спас человеку жизнь.