Пока он раздумывал над этим, его взгляд упал на новую фигуру, появившуюся в бальном зале. Это была мисс Растмур, и выглядела она потрясающе. Он поймал себя на том, что ее появление застало его врасплох.
К несчастью, интерес к ней разжигать ему не приходилось.
В белом платье, открывающем ее молочную кожу несколько более откровенно, чем Гаррису хотелось бы, она вся словно светилась. Зачем, спрашивается, ей понадобилось так обнажаться? Ее молодую грудь, практически вываливающуюся из выреза, трудно было не заметить мужчине, не говоря уже о том, чтобы вообразить в полной красе, чем, собственно, он теперь и занимался. Мисс Растмур имела грудь на зависть всем. А выше, над этими драгоценными округлостями красовался скарабей. Гаррис, безусловно, предпочел бы утверждать, что его похотливый взгляд приковал амулет, но это было бы ложью.
Мисс Растмур была ослепительна, и он не мог оставаться равнодушным. Но хуже было то, что, заметив его, она расплылась в улыбке, от которой комната занялась огнем. По крайней мере, он это почувствовал.
Девушка прибыла с матерью. Не имея удовольствия быть с ней знакомым, Гаррис теперь ощутил необходимость восполнить этот пробел. Судя по тому, как она на него смотрела, он понял, что знакомства не избежать, и направился к ним, пробираясь сквозь толпу.
— А вот и он, матушка, — услышал он, как сказала мисс Растмур, когда подошел ближе. — Вот мой дорогой жених. Видишь? И вовсе он не противный, как ты утверждаешь.
Гаррис поклонился.
— Для меня большая честь познакомиться с вами, леди Растмур.
— Я всегда думала, что познакомлюсь со своим зятем до того, как он станет женихом моей дочери, — произнесла матрона.
Гаррис предпочел ничего не говорить о своей теще, которая, возможно, не вызвала бы у него удивления, если бы даже на ее голове вместо волос вдруг выросли змеи. Он решил очаровательно улыбнуться:
— А я всегда полагал, что леди Растмур, о которой я слышал столько всего хорошего, будет женщиной более почтенного возраста. Я скорее принял бы вас за свою будущую свояченицу.
Он не знал, попал ли в цель, но дама от дальнейшей язвительности отказалась, хотя холодная неприязнь в ее глазах осталась. Что, как ни странно, пошатнуло до некоторой степени его душевное равновесие. Не все ли ему равно, как женщина к нему относится?
Вмешательство Пенелопы разрядило напряженность.
— О, я так и знала, что вы станете друзьями. А теперь, матушка, с твоего позволения я бы удалилась. Я понимаю, что мы только что прибыли, но мне кажется, что лорд Гарри хочет пригласить меня на танец.