— Э-э, полагаю, что да. На самом деле я только что рассказывала мисс Брэдли, как…
— Оно египетское, да?
— Да, сэр. Как вы наблюдательны.
— Я увлекаюсь предметами старины египетского происхождения.
— Правда? Это прекрасно.
— Вы знаете, что этот амулет называется скарабеем? Это такой жук, который водится в той части земного шара.
— Да, я слышала об этом.
— Он воплощает вечную борьбу жизни и смерти, утра и ночи, света и тьмы.
— Да, я об этом слышала. Скарабей катает сферу, которая воплощает…
— Можно спросить, откуда оно у вас?
— Что?
— Откуда у вас это прекрасное колье, мисс Растмур? Его вам подарили?
— Нет. Почему вас это интересует?
— Просто так. Я подумал, что украшение, должно быть, пришлось по нраву вашему жениху и он подарил его вам в знак своей любви.
Правда? Как странно. Теперь, задумавшись, Пенелопа вспомнила, что и лорд Гарри раз или два спрашивал о скарабее, но она сочла его интерес скорее праздным, чем подлинным. Лорд Гарри не производил впечатления человека, придающего сколько-нибудь существенное значение эстетике. Но мистер Маркленд почему-то имел на этот счет иное мнение.
— Я сама купила этого скарабея, мистер Маркленд, — сообщила Пенелопа. — Я без ума от египетских древностей.
— Вот как? Вы должны рассказать мне об этом, мисс Растмур. А что еще имеется в вашей коллекции?
— Я не коллекционер, мистер Маркленд, в истинном значении этого слова в отличие от тех, у кого дома настоящие музеи.
— Да? И кто же эти счастливцы?
При всем при том, что она любила обсуждать древности и свою страсть к истории, с ними связанную, Пенелопа не могла не ощутить некоторой неловкости. Хотя, наверное, мистер Маркленд просто старался поддерживать беседу. Ей следовало бы радоваться, что она встретила человека, как и она интересующегося египетскими древностями. Глупо испытывать неудобство, отвечая на его многочисленные вопросы на эту тему.
Хотя, может, ее мучает совесть. Ведь ее цель состояла не в том, чтобы наслаждаться общением с мистером Марклендом, а в том, чтобы продвинуть дело Марии. Видимо, в этом и заключалась причина испытываемой Пенелопой неловкости. Вместо того чтобы дать повод мистеру Маркленду просить ее представить его подруге, она заботилась о собственных интересах.
— Знаете, мисс Брэдли, как и я, интересуется древностями, — произнесла Пенелопа, гордясь, что так тонко изменила направление беседы.
Сообщение, похоже, произвело на него сильное впечатление.
— Правда?
— О да. На самом деле ее познания в этой области намного превосходят мои.
Это не совсем соответствовало действительности, но Мария была умной женщиной. Хорошо начитанная, она с легкостью могла поддерживать разговор на одном уровне с Пенелопой о хитросплетениях египетской истории, о которых Пенелопа узнавала из писем профессора Олдема. Пенелопа не сомневалась в том, что ее подруга не ударит лицом в грязь в беседе на эту тему с мистером Марклендом или кем-либо другим, проявляющим праздный интерес к предмету.