Этого человека, младшего брата Галеаццо, сделали кардиналом и отправили в Рим, чтобы он мог шпионить в пользу Милана, а заодно и представлять его интересы.
— Может быть, никого из них не изберут, и нас снова ожидает сюрприз, — легкомысленно продолжала я.
При этих словах Катерина засмеялась.
— Возможно, ты права.
Одиннадцатого августа 1492 года Родриго Борджа был посажен на престол святого Петра и стал называться Александром VI. Джулиано делла Ровере получил двести тысяч дукатов от короля Франции и еще сотню из Генуи, но этих денег не хватило, чтобы переиграть испанского кардинала. Делла Ровере был в ярости и публично заявлял, что Борджа подкупил Асканио Сфорца четырьмя мулами, груженными серебром, другие кардиналы высказывались в том же духе, а сын Лоренцо, юный кардинал Джованни де Медичи, называл Родриго прожорливым волком.
Катерина была подавлена. Все мои уверения, что ее дядя Асканио, ставший советником Борджа, ее защитит, она пропускала мимо ушей. Несмотря на свои тревоги, графиня постаралась извлечь выгоду из нового положения кардинала Асканио Сфорца и договориться о том, чтобы ее второй сын, Чезаре, тоже пошел по духовной части и когда-нибудь отправился бы в Рим.
Избрание Борджа тревожило не одну только графиню. Лука, не находивший себе места со смерти своего господина, тоже был вне себя.
Однажды вечером, после ужина в Парадизе, я прямо спросила мужа, в чем причина его страданий. Он сложил руки на груди и отошел к окну, чтобы взглянуть на далекие Апеннины. Половина его лица оказалась в тени, из-за чего другая приобрела скульптурную четкость линий.
Лука немного подумал и спокойно ответил:
— Это же ты видишь будущее, а не я. Неужели ты не чувствуешь надвигающихся бед? Ходят слухи о вторжении французов в Италию, и Борджа воспользуется этим поводом, чтобы отправить в Романью папские войска. Он настоящий злодей, Дея, куда более гнусный, чем представляется тебе или графине. Меня не так просто смутить. Пусть незаконнорожденные дети живут с ним в Ватикане, а новая любовница моложе его почти на полвека. Однако…
Я подошла к Луке, желая рассеять его мрачные мысли, взяла за руку и поцеловала ладонь.
— Мы ничего не можем сделать, нам остается только ждать прихода зла. Когда оно явится, мы будем храбро противостоять ему. Ну а пока…
Он не сжал мою руку, как делал обычно. Ладонь мужа безжизненно замерла в моей.
— Но я все-таки кое-что могу, — заявил Лука.
— Что именно? — негромко рассмеялась я.
Лука даже не улыбнулся.
— Я не слишком распространялся о своих целях, но оказался в Риме, чтобы помогать Джироламо.