— Это наш радужный шелк, но имеются и другие, — пояснил Джованни.
Катерина провела пальцами по следующему образцу, дымному черному бархату, продернутому сверкающими золотыми нитями.
— Они все просто изумительны… но я посмотрю позже, когда вы отдохнете и умоетесь с дороги. Дея, ты не сходишь на кухню? Пусть нам принесут вина, припасенного для сера Джованни.
— Ой! — воскликнул Джованни. — Мадонна Дея, какой же я грубиян, что позабыл о вас! Прошу прощения, я был так поражен красотой вашей госпожи. Разрешите представиться. Сер Джованни. Я счастлив познакомиться с вами.
Он слегка поклонился, я присела в неглубоком реверансе, после чего отправилась исполнять приказание Катерины.
Но не успела я выйти, как Джованни сказал:
— Но сначала, ваша светлость, позвольте внести еще один дар. Мне кажется, его вы сможете использовать прямо сейчас.
При этих словах человек с тканями отошел к остальным, а вперед выступил третий слуга. У него в руках был деревянный ларец, покрытый изящной резьбой, инкрустированный лилиями из перламутра и золота, символами Флоренции и ее союзника — Франции. Ларец был довольно велик, в него поместилось бы целое состояние в виде украшений или столового серебра. Катерина раскрыла рот, чтобы рассыпаться в благодарностях, но, прежде чем успела заговорить, Джованни прижал палец к улыбающимся губам.
Его слуга, поддерживая ларец под дно, слегка наклонил его, чтобы графине было видно содержимое, и поднял крышку. Когда она откинулась на петлях, мы с Катериной изумленно ахнули хором.
В ларце на алом бархате лежала пара кубков чистого золота, достойных даже императора. По форме они оказались совершенно одинаковы, зато различались отделкой. Один был инкрустирован алмазами, изумрудами и рубинами, второй отделан сапфирами, жемчугом и малахитом.
Две чаши.
Я в волнении отправилась за бокалами для свиты сера Джованни и вином, наполнила кубки флорентийца и госпожи. Катерина пила, переплетя руку с рукой гостя.
Наконец-то Король скипетров прибыл и привез с собой двойку чаш — любовь. Доказательством тому служили ярко сияющие глаза Катерины.
Слуги Джованни удалились, чтобы приготовить отведенные ему покои, а их хозяин остался с моей госпожой наслаждаться вином из сияющих кубков. Катерина, пившая мало и только по вечерам, приняла больше обычного. Наверное, ее внимание было слишком поглощено гостем, и она не замечала, что виночерпий то и дело наполняет ее кубок.
Закусив виноградом, графиня обрела свою обычную уверенность и в последовавшем затем разговоре сказала Джованни:
— Я нисколько не сомневаюсь, что ваша Республика приказала вам склонить меня к союзу с Францией. Но я обязана сохранять нейтралитет. Если я соглашусь на покровительство Флоренции, то у Папы Александра появится повод захватить мои земли. Я говорю об этом сразу, чтобы вы не тратили время впустую, доказывая мне ценность союза с вашим правительством.