— Ваша светлость! — сердечно приветствовал он правительницу Форли. — Какая честь для меня наконец-то увидеть вас воочию!
— Добро пожаловать в Форли и Равальдино, — ответила Катерина, протягивая ему руку. — Мой дом и все, что в нем есть, к вашим услугам.
Сер Джованни принял протянутую руку и с почтением поцеловал. Катерина зачарованно смотрела на копну мягких темных кудрей и почти перестала дышать, когда губы гостя коснулись ее кожи. Она едва заметно вздрогнула на своем троне, прижимая к груди свободную руку.
Джованни распрямился, его бледное лицо пылало. Он не сразу выпустил руку Катерины, а когда все-таки сделал это, она не сразу убрала ее, чуть задержав в его ладони.
— Ваше гостеприимство — большая честь для меня, — произнес Джованни, не сводя глаз с ее лица.
Он сделал знак своим слугам, трое из них вышли вперед, и только тут я заметила, что они пришли не с пустыми руками.
— В благодарность за вашу доброту я принес несколько скромных даров. Во-первых, картина кисти Сандро Боттичелли, моего доброго друга. — Он махнул слуге рукой. — Энрико, покажи.
Человек из его свиты выдвинулся на шаг вперед, держа большой прямоугольный предмет, завернутый в черный бархат. По кивку Джованни он снял ткань, которая скрывала удивительно милое изображение Мадонны с Младенцем в широкой золоченой раме. К восторгу Катерины, Мадонна была немного похожа на нее.
— Прошу прощения, — сказал Джованни. — У меня не было ваших изображений, только оттиск на монетах, и еще я знал, что вы славитесь красотой и золотистыми волосами. Все остальное сделало воображение Сандро. Должен сказать, ваша светлость, что мы во Флоренции наслышаны о вашей храбрости. Боттичелли настолько впечатлен вашей красотой и силой духа, что ваш образ появляется во многих его работах.
— Какая прелесть! — выдохнула Катерина. — Она просто превосходна. Я обязательно повешу ее так, чтобы видеть как можно чаще.
Человек с портретом Мадонны отошел назад, к остальным членам свиты, его место занял второй слуга с разными тканями в руках. В конце концов, Флоренция прежде всего славилась тонкими шелками и шерстяными материями.
— Это всего лишь образцы, — продолжал Джованни. — Сами отрезы остались в повозках. Если они вдруг не понравятся вам, мы отвезем их обратно во Флоренцию. Если же какой-то образец приглянется вам больше других, только скажите, и мы, вернувшись домой, сразу же пришлем еще.
Слуга развернул ткани перед Катериной, она поднялась и взяла первый кусок — великолепный переливающийся шелк, который казался сначала пурпурным, затем медленно переходил в фиолетовый, после чего принимал розовый оттенок и наконец становился рубиновым.