На самом-то деле сын Катерины вообще не думал о женитьбе. Все мысли молодого человека занимала его первая кондотта, оплачиваемая военная должность, которая ждала его во Флоренции благодаря новой родне.
Церемония была короткой и далекой от торжественности из-за необходимости успеть провести ее между приступами тошноты, которые одолевали Катерину. Священник объявил пару мужем и женой, новоявленные супруги развернулись к гостям, сидевшим на скамьях, и Оттавиано, начавший пить с самого утра, звучно рыгнул. Всех собравшихся охватили сомнения — стоит ли замечать подобную невежливость? — но сер Лоренцо захохотал, громко и звучно, и его смех оказался опасно заразительным.
Даже священник выходил из часовни, смеясь.
Малыш Джованни родился пятого апреля 1498 года, быстро и легко. Как и отец, он был темноволосым, а его глаза со временем приобрели темно-карий оттенок. Родители подписали секретные документы, где называлось имя отца ребенка. Мальчик принадлежал к роду Медичи и становился наследником состояния отца. Для всех остальных Катерина составила другую бумагу, внесенную позже в архивы Форли. Отец там не был указан, а ребенка звали Лодовико Риарио, надо полагать, в честь дяди моей госпожи, которого хватил бы удар, если бы он узнал эту новость.
Катерина с сером Джованни обожали ребенка. Если старшие дети графини с самого рождения оказывались на попечении нянек и учителей и мать лишь изредка призывала их к себе, то маленький Джованни постоянно находился рядом с Катериной в ее покоях, если только она не устраивала учения для небольшого гарнизона крепости Равальдино или не выезжала на охоту. Сер Джованни частенько сам устраивался в комнатах Катерины и занимался деловой перепиской, пока маленький сын возился у него в ногах.
В конце того же месяца Катерина получила письмо от епископа Вольтерры, в котором тот сообщал, что уже выехал из Тосканы, чтобы нанести ей визит по просьбе Папы Александра. Мол, речь идет о глубоко личном деле, которое порадует вашу светлость.
Радостный тон епископа нисколько не убедил Катерину. Она перепугалась и отправила сера Джованни на месяц во Флоренцию. Всем остальным в крепости, включая солдат, было велено говорить, что мать ребенка — нянька Лючия. Мы со слугами спешно перетаскали все пожитки сера Джованни из спальни Катерины в такую же комнату этажом ниже, но эти приготовления никак не могли успокоить наши страхи. Когда экипаж епископа наконец-то подкатил к крепостному рву, у меня затряслись колени.
Катерина стояла у главных ворот Равальдино и скрывала свой ужас за улыбкой, пока епископ шел по мосту, чтобы приветствовать ее. Я знала, что его зовут Франческо Содерини, он родился во Флоренции, но ненавидит Медичи. Родриго Борджа, то есть Папа Александр, искренне восхищался его проницательностью, поэтому кардинальская шапочка для Содерини — дело решенное. Только я понятия не имела, что епископу всего двадцать пять лет, что он такой веснушчатый и до прозрачности худой. Черное одеяние священника болталось на костлявом теле, словно на вешалке.