— Это неправда, — возразила я машинально, но она отодвинулась и серьезно посмотрела мне в глаза.
— Правда, Дея. Мужчины не заслуживают того, чтобы их любили.
— Я знала одного, который заслуживал, — возразила я с неожиданной горячностью.
В ту ночь Катерина так и не отпустила меня. Она даже не позволила мне лечь на койку одной из горничных, а потребовала, чтобы я спала рядом с ней на мягкой пуховой постели. Катерина устала от слез и быстро заснула. Я лежала, прислушиваясь к ее легкому дыханию, и размышляла о герцоге, Маттео и волшебных картах.
На следующий день, посвященный святому Иоанну, пришло известие о том, что убийцы герцога доставлены в замок. Эта новость мгновенно распространилась по двору. Сразу же после убийства тело Лампуньяни было вытащено из церкви Санто-Стефано несколькими молодыми негодяями, после чего они протащили его по всему городу. Когда собралась толпа, тело было изуродовано до неузнаваемости, и горожане жутко веселились, скармливая останки свиньям.
Висконти и третьего заговорщика, юношу по фамилии Ольджиати, которые скрылись сразу же после убийства, выдали родственники. Их схватили, и теперь они ждали приговора в застенках Порта-Джиова. Бона хладнокровно велела колесовать убийц — их должны были живьем разорвать от паха до шеи.
По словам горничных, герцогиня не проронила по погибшему мужу ни слезинки. Сама недавно ставшая вдовой, я была уверена, что горе скоро навалится на нее всей тяжестью, и мне хотелось быть рядом с ней, когда буря наконец разразится. Но один камердинер Галеаццо сообщил, что сегодня герцогине не потребуются мои услуги. Я была свободна, если не считать укладки личных вещей, поскольку завтра утром двор возвращался в Павию.
Я направлялась в свою каморку, собираясь побыстрее покончить с делом, но не успела даже дойти, когда меня нагнала Катерина, почему-то одна, без всякой свиты. Она задыхалась от бега и казалась совсем бледной в черном бархатном платье с высоким воротником. Волосы не были уложены, а свисали нечесаными прядями, свободные от сеток и вуалей. Вероятно, она увидела, как я прохожу мимо ее комнаты, в тот самый момент, когда ей делали прическу. Я остановилась, вопросительно взглянула на нее и заметила в руках красную бархатную коробку.
— Куда ты идешь? — выдохнула она.
Не было смысла лгать, Катерина все равно всегда добивалась ответа на свои вопросы.
— К себе в комнату, мадонна, — призналась я, не в силах отвести взгляд от коробки.
Катерина оглянулась, убеждаясь, что нас никто не подслушивает. В дальнем конце лоджии две горничные выносили из комнат грязное постельное белье, они смеялись над чем-то своим, не обращая на нас никакого внимания.