Тем временем ударная волна от феноменального успеха Дампира смела с насиженного места Лайонела Уофера. В своем «Путешествии» Дампир упомянул странную историю «доктора Уофера, который был ранен на пути через перешеек и оставлен у индейцев, чтобы объявиться через несколько месяцев в обличье дикаря, с раскрашенным телом и с пластинкой на губе». Эта заманчивая приманка явно пахла хорошим сюжетом, из тех, которые Джеймс Нэптон не мог упустить. И вот Нэптон, а может быть, и сам Дампир, сумел отыскать Уофера в его убежище и уговорить врача подготовить свои воспоминания к публикации. Через два года после дампировского «Путешествия вокруг света», как раз когда Дампир отбывал в исследовательское плавание, спонсированное правительством, в книжной лавке «Корона» у собора Святого Павла появилась еще одна буканьерская книга — «Новое путешествие и описание Панамского перешейка» Лайонела Уофера.
В отличие от Томаса Гейджа, чей сенсационный отчет об Антилах, подобно уоферовскому «Новому путешествию», способствовал отправке серьезной экспедиции в Карибское море, Лайонел Уофер не преследовал пропагандистских целей и не собирался рекламировать ни Золотые Антилы, ни самого себя. Он писал «Новое путешествие», скорее, в качестве скромного дополнения к шедшему нарасхват «Путешествию» Дампира. Нэптон, возможно, видел в книге Уофера всего лишь гарнир, способный поддержать успех издания Дампира и сохранить интерес к нему общества. Но книга Уофера не только восхваляла и рекомендовала уже получивший признание путевой дневник. Уофер время от времени вставлял комплименты запискам Дампира и с большим тактом избегал затрагивать темы, рассмотренные более известным автором. Тем не менее «Новое путешествие» Уофера само по себе стало отличной публикацией, и литературный труд корабельного врача выдерживал сравнение с прежними книгами об Антилах, написанными Уолтером Рэли и Томасом Гейджем. Уофер разделял с Рэли восхищение первобытной невинностью туземцев и способность передать восторг человека, открывающего сокровищницу чудес Карибского моря; и, подобно Гейджу, врач явно питал привязанность к тем удивительным странам, где путешественник без сопротивления тонет в экзотике окружающей природы.
Однако более близкой параллелью «Новому путешествию» Уофера являлась «История» Эсквемелина, особенно первые ее части, описывавшие испытания, пережитые врачом на корабле буканьеров. Уофер и Эсквемелин одинаково воспринимали свои антильские приключения. Их описания островов звучали на единой ноте, в их анекдотах была одна соль, и они располагали свой материал в одинаковом, чуточку формальном порядке. Возможно, над книгой Уофера поработал один из редакторов Нэптона, сознательно стремившийся к подобному эффекту, но сходство между двумя авторами лежало глубже редакторской правки. Замечания Уофера по поводу климата, животного мира, растений и аборигенов Карибского моря перекликаются с тем, что сказано у Эсквемелина, и Уофер, подобно своему коллеге-врачу, предлагал дополнения к наблюдениям Эсквемелина над ядами и лекарствами Вест-Индии. Например, в «Новом путешествии» повторялись предостережения Эсквемелина по поводу ядовитости дерева махинея и опасности некоторых безвредных с виду кушаний. Уофер не занимался плагиатом: просто интересы и профессиональные взгляды двух авторов очень близки.