Он поманил старую цветочницу, которая брела мимо. Та сразу поспешила им навстречу мелкими шажками.
— Фиалки, — прокаркала она. — Свежие фиалки с Ривьеры.
— Какой город! Фиалки посреди улицы, в декабре! — Штайнер купил букетик и протянул его Рут.
— Бесполезное фиолетовое счастье! Но душу согревает. — Он подмигнул Керну, — Еще один жизненный урок, как сказал бы Марилл.
Они сидели в столовой всемирной выставки. В этот день им выдали жалованье. Керн разложил тонкие бумажные деньги вокруг своей тарелки.
— Двести семьдесят франков! — мечтательно произнес он. — И заработаны всего за неделю. Третий раз я уже получаю жалованье! Прямо сказка какая-то!
Мгновение Марилл с улыбкой смотрел на него. Потом поднял рюмку и повернулся к Штайнеру.
— Давайте выпьем по глотку дряни за эти бумажки, дорогой Губер! Удивительно, какая власть у них над человеком. Наши предки в древние века испытывали страх от грома и молнии, боялись тигров и землетрясений; средневековые отцы — вооруженных воинов, эпидемии и господа бога, а мы испытываем дрожь от печатной бумаги — будь то деньги или паспорт. Неандертальцев убивали дубинками, римлян — мечом, средневекового человека — чумой, а с нами можно расправиться с помощью жалкого клочка бумаги.
— Но эти клочки бумаги могут также возвратить человека к жизни, — добавил Керн и посмотрел на банкноты французского банка, лежавшие вокруг его тарелки.
Марилл покосился на Штайнера.
— Что ты скажешь об этом ребенке? Растет, правда?
— Еще бы! Прямо расцветает под суровыми ветрами чужбины. Теперь уже в состоянии убить одним языком.
— Я знал его еще ребенком, — заметил Марилл. — Нежным и нуждающимся в утешении. Это было всего несколько месяцев назад.
Штайнер рассмеялся.
— Он живет в неустойчивом столетии, когда легко погибают, но и быстро растут.
Марилл выпил глоток легкого красного вина.
— Неустойчивое столетие! Людвиг Керн — молодой вандал времен Второго Великого переселения народов!
— Сравнение неудачное, — заявил Керн. — Я — молодой полуеврей времен второго выхода из Египта!
Марилл осуждающе взглянул на Штайнера.
— Твой ученик, Губер, — сказал он.
— Нет, афоризмам он научился от тебя, Марилл! Впрочем, надежный недельный заработок всегда делает человека остроумным. Да здравствует возвращение блудных сынов к жалованью! — Штайнер повернулся к Керну. — Спрячь деньги в карман, мальчик. Иначе они улетят. Деньги не любят света.
— Я отдам их тебе, — ответил Керн. — Вот они и улетят. И все равно я тебе еще останусь должен.
— Что-то непонятное ты говоришь, мальчик. Я еще не настолько богат, чтобы давать деньги в долг.