Я плыл в Америку в сияющем ореоле славы.
Однако теперь, снова приехав в Англию, я не питал никаких иллюзий в отношении ожидавших меня трудностей. Если я хотел, чтобы передо мной открылись двери всех светских салонов, мне не подобало вламываться туда, словно нью-йоркский бык в фарфоровую лавку. Говорить не повышая тона и уверять, что знаю победителя международного крикетного матча, было бы недостаточно. За меня должен был поручиться какой-нибудь англичанин. Какой-то англичанин должен был взять меня за руку и объявить всем, какой я цивилизованный и ручной. И этим кем-то должна была стать Дайана Слейд.
Пройдя по Мэлл в Сент Джеймс Парк, я полюбовался газонами и постоял на мосту, глядя на башни и минареты хорсгардза. Внезапно меня снова захлестнул избыток чувств. «К черту англичан, — подумал я, как не раз думал и раньше. — Англия великая страна!» Позже, проходя по Пикадилли, любовался узкими, извилистыми улочками Мейфэра, спокойными рядами жилых домов и старомодными конными повозками, все еще встречавшимися среди небольших грузовичков и легковых автомобилей. Все это выглядело, как гигантский голливудский кинофильм. Мне нравился и странноватый английский выговор, и английские газеты с их старомодным языком, и развевавшийся по ветру Юнион Джек в тех местах, где в Америке развевается звездно-полосатый флаг. Я еще раз убедился в том, что американцы, задирая нос перед Европой, упускают возможность приобрести прекрасный опыт. Разумеется, Америка — лучшая страна в мире, все мы это хорошо знаем, но я вовсе не считаю непатриотичным восхищаться и какой-то другой страной, кроме своей собственной.
Вернувшись в «Ритц», я принял ванну и переоделся к обеду. Стараясь выглядеть англичанином, я снял с пальца кольцо с бриллиантом, выбрал самые скромные запонки, смочил водой и разровнял щеткой свои вьющиеся волосы так, чтобы они плотно прилегали к голове. Завершив эти операции, я решил, что вполне могу сойти за какого-нибудь инвестиционного банкира, и, довольный собой, спустился по лестнице, остановил такси и отправился через Пикадилли к дому Дайаны в Белгравию.
Небольшой, вытянутый дом Дайаны выглядел несколько необычно. Это был один из многочисленных лондонских домов, в свое время перестроенных из конюшен в жилые здания. Глянув на фасад, я вспомнил Аллею Макдугласа в Нью-Йорке, только Аллея-то была, вероятно, лет на двести моложе этой узкой улочки, вымощенной камнем. Белизна степ подчеркивалась черными украшениями, и в ящике под каждым окном цвела герань. Все восемь других домов этого ряда выглядели такими же основательными. Расплатившись с таксистом, я немного постоял, любуясь их видом, потом позвонил в колокольчик.