— В казачьей станице собираются люди с винтовками и саблями. Хотят арестовать всех, потому что в Омске и Петропавловске совдепа уже нет!
Пришлось послать мальчишку разузнать как следует еще раз, о чем же все-таки идет речь. Вскоре он прибежал обратно:
— Они заняли совдеп, арестовали Бочка, Монина, Павлова. Конные казаки окружили дом Кубрина, где находятся красноармейцы.
Пока мальчишка тараторил о происходящем, пришел жигит Карим, член «Жас казаха», сообщил то же самое и посоветовал:
— Ты должен скорее бежать!
Вслед за ним поспешно вошел казах — рабочий, член совдепа Билял Тиналин и поддержал товарища:
— Да, дорогой мой, нужно поскорее скрыться. Тебя будут искать!
Подошли еще два товарища и единодушно высказались что мне действительно надо бежать как можно скорее.
Хозяйский мальчишка вскоре принес свежие новости:
— Казаки арестовали уже четверых или шестерых. Кричат, что арестуют всех членов совдепа!
На улицах полным-полно народу — и конных, и пеших. Шарип Ялымов на коне громко кричит собравшимся: «Сакена надо арестовать и Абдуллу!»
Отовсюду доносится треск ружейных выстрелов.
Товарищи настойчиво предлагали спрятаться.
— Как же я могу оставить своих в беде! Какими глазами посмотрю на них завтра, если сегодня позорно сбегу! — воскликнул я, проверяя свой наган.
Стрельба усиливалась.
Друзья, видя, что их попытки уговорить меня тщетны, разошлись.
Я позвал хозяйку, расплатился за квартиру, поручил присмотреть за моими книгами и бумагами, а сам начал готовиться к предстоящему. С улицы доносится топот всадников, раздаются выстрелы — то одиночные, то сливающиеся в залпы.
Моя хозяйка разволновалась, стала упрашивать меня спрятаться в подвал:
— Иди же скорее, сейчас за тобой придут, — не унималась она.
Но было уже поздно что-либо предпринимать.
Во двор ворвались шестеро молодчиков, вооруженных до зубов, — четверо татар и двое казаков.
Я схватился за наган, но один из них подскочил ко мне сзади, полоснул меня плеткой и вырвал мое единственное оружие. Связав мне руки, они выволокли меня на улицу.
День ясный и теплый. Трескучие винтовочные выстрелы напоминают звук палочных ударов по высушенной шкуре. Пыль стоит столбом. Не прекращается людской гомон. И весь этот гул, сливаясь воедино, создает впечатление, будто по улицам мечется стадо коров, спасающихся от злых оводов.
Одни кричат лишь бы покричать, не показаться тише других. Другие заняты делом — ищут большевиков. А третьи мечутся в панике и страхе — как бы не угодить под шальную пулю.
Те же шестеро детин ведут меня, связанного, по встревоженным и галдящим улицам в казачью станицу.