Иные люди, которых прежде, на свободе, мы признавали за хороших, на тернистом пути оказались никчемными, слабыми, неверными. И наоборот, тот, кто в некоторых случаях вел себя недостойно, был у нас раньше на плохом счету, оказался в трудную минуту человеком самостоятельным и мужественным.
Приведу несколько примеров.
В период Октябрьской революции на митингах в Акмолинске неизменно выступал человек по фамилии Бочок. Он отрекомендовался вначале рабочим экибастузского завода. Он всегда был неважно одет, но умел хорошо говорить и всегда заявлял, что он — участник революции 1905 года.
Бочок стал руководителем молодых большевиков Акмолинска. Мы его избрали председателем акмолинского совдепа. Он уверял нас, что прежде был левым эсером, а теперь стал коммунистом…
Раньше в Акмолинске не существовало большевистской партии. Поэтому накануне организации совдепа в резиденции уездного начальника мы, русские и казахские товарищи, впервые создали большевистскую организацию.
И вот в критический момент руководитель большевистского отряда акмолинцев, всегда выступавший в роли героя-революционера, без борьбы сдал акмолинский совдеп в руки контрреволюционеров. Заранее зная о восстании против совдепа, он не известил об этом ни рядовых членов совдепа, ни нас, членов президиума. Бочок первым попал в руки врагов, без нашего согласия единолично отдал приказ отрядам Красной Армии о прекращении огня. А в тюрьме, очутившись в кандалах, Бочок «запел»: «Я левый эсер. Я никогда не был большевиком…»
Малодушие Бочка — случай не единичный. Был еще один деятель из Акмолинска. Он всегда выступал от имени большевиков, бил себя в грудь и, благодаря своей настойчивости, втерся в президиум совдепа. Когда победила контрреволюция и этого «большевика» вместе с нами арестовали и посадили в тюрьму, то он со слезами на глазах так умело ругал заключенных большевиков, что его освободили, поверили.
А вот и другой пример. Работали в Акмолинске муж и жена — Петрокеевы, энергичные общественники. Мы близко с ними не встречались, поэтому знали их плохо. Они не состояли в совдепе. Петрокеева мы считали меньшевиком, относились к нему с недоверием, хотя сам Петрокеев уверял, что он не меньшевик. Белые арестовали его вместе с нами. И мы убедились, что муж и жена вели себя как подлинные герои.
Немало слабовольных и сломленных сидело в тюрьме вместе с нами. Однажды Байсеит, глядя на одного из слабаков, с горечью в голосе заметил:
— О боже, почему нас не поглотила земля, когда мы работали вместе с этими людишками, шли с ними рука об руку?!