На следующее утро к нашей двери подошел Тусип и поздоровался.
— Добро пожаловать, Тусеке! — громко ответили мы, не скрывая иронии. — Поздравляем вас с достойным вознаграждением, которое вы получили от своих друзей-единомышленников. Не огорчайтесь, все пройдет! Говорят, когда тулпар[62] лягается, то копыта у него не болят.
Тусип не отличался остроумием и в оправдание пробормотал:
— Зачем вспоминать прошлое?
Больничная тюремная камера, куда поместили Тусипа, не запиралась, и у больного была возможность ежедневно бывать с нами, когда нас выводили на пятнадцатиминутную прогулку. Кроме того он разговаривал с нами через надзирательский волчок.
Других за подобные вольности обычно наказывали. Тусипа не трогали.
Заключенные русские большевики Тусипа почти не знали, но мулла Мантен был известен всем очень хорошо, потому что был членом следственной комиссии по расследованию дел большевиков. На допросе он сидел самодовольный, важный, потому и запомнился. Русским, заключенным из других камер, узнавшим, что арестован Мантен, не терпелось увидеть его в положении арестанта. По утрам, выходя из своих камер, они приближались к нашему волчку и пытались заглянуть, чтобы увидеть муллу и по этому поводу позлорадствовать.
Через несколько дней опять зашел в нашу камеру начальник тюрьмы Ростов.
— Ну как? Сделали Мантена своим отагасы? — обратился он к нам и, подмигивая Жумабаю, добавил: — Окажите ему милость, почитайте его! — И вышел.
Я не сразу понял начальника, но потом до меня дошло, что он издевался, разыгрывал нас.
Однажды вывели на прогулку первую камеру. Проходя мимо нашей двери, один из большевиков обругал Мантена.
— Почему эта морда сидит у вас безнаказанно? Пошлите его к нам! Мы ему воздадим по заслугам! — пригрозил он.
Мантен перепугался.
А на следующий день его перевели в камеру, где сидел Макалкин. И как только Мантен переступил порог, Макалкин вскочил, намял ему как следует бока и затолкал под нары.
На другой день, не выдержав истязаний Макалкина, Мантен во время прогулки остановился возле нашей камеры.
— Милые мои, не могу больше терпеть! Уймите вы этого Макалкина! Саке, помоги мне, пожалуйста, утихомирь его! — упрашивал он.
Когда нас вывели на прогулку, я подошел к двери, где сидел Макалкин, и подозвал его:
— Не трогай ты больше Мантена, хватит с него! На прогулке возле нас остановился Тусип.
— Как вы думаете, что со мной сделают? — трусливо начал допытываться он.
— Откуда же мы знаем? Тебя засадили твои вчерашние товарищи, им виднее, — отвечали мы.
— Ну что же все-таки со мной будет? — не отставал он.