Век перевода. Выпуск 1 (Байрон, Бахман) - страница 42

Марина Гершенович>{10}

ГЕРТРУДА КОЛЬМАР (1898–1943)

СЕРДЦЕ

Я шла сквозь лес. Плоды
сердец на ветках зрели:
и те, что, болью налиты, алели,
и те, что недозрелы и тверды.
Чуть выше головы,
свисая, трепетали;
я ощутила тяжесть их и дале
оставила звенеть среди листвы.
Одно я сорвала —
пурпурно-зрелый слиток,
венок из маргариток
вокруг него сплела.
И ритм его живой
внезапно осознала:
сочилось сердце ало
горячею смолой.
Сквозь кожуру рвалось,
с надтреснутой губою, —
сердечко голубое,
что в муках родилось.

ВЕДЬМА

Одна луна взойдет, другая станет тенью.
Неразличимы дни, и жизнь моя проста.
О драгоценный лик, тебя венчает пенье:
синицы синей трель и черного дрозда.
Дрозд черно-бархатист, напев его разумен,
а флейты голос чист во тьме и невредим.
Лесная дева, знай, среди замшелых гумен
сбегается зверье к источникам твоим.
Коричневы их лбы с растущими рогами…
А у ночей твоих
павлинья красота цветет в редчайшей гамме,
и шепот или крик колеблет их.
Рептилий изумруд. И россыпь насекомых
вкруг лезвия ножа уклейки золотой.
Упадок летних сил в зеркальных водоемах,
и тишина приходит на постой.
Владения мои! В путь отправляюсь дальний;
я волхвовать могу, могу колдуньей быть.
Да будет сад цвести и зреть орех миндальный
и алое вино, коль захочу я пить.
Прозрачная земля, от жажды умираю!
Ты зреешь… Силы дай, чтоб я смогла понять,
как ручку повернуть у врат тяжелых рая
и снова в том саду под деревом стоять…

МАША КАЛЕКО (1907–1975)

ИНТЕРВЬЮ С САМОЙ СОБОЙ

Я в городе невзрачном родилась,
где церковка, два-три ученых сана
и крупная больница (как ни странно —
«психушка»), что за годы разрослась.
Я в детстве часто говорила «нет».
В том радости для близких было мало.
Я и сама бы, право, не желала
такую дочь произвести на свет.
В одну из многих войн училась в школе.
Я рассуждала так в двенадцать лет:
«Не будет войн, наступит мир без бед», —
о совершенном думая глаголе.
Учителя признали мой талант,
засим образование мне дали.
Мы слова «сокращение» не знали,
когда нам выдавали аттестат.
Учителя нам ставили отметки,
заботились об уровне юнцов,
стараясь в жизнь нас выпустить из клетки…
опала я в бюро, в конце концов.
Я день-деньской на службе пропадала,
работала почти что задарма.
А вечерами что-то сочиняла
(отец решил, что я сошла с ума).
Карандашом по карте я вела
свои маршруты мнимых путешествий.
А в тихий день без всяких происшествий
большого счастья, так сказать, ждала…

КОЛОНИАЛЬНАЯ ЛАВКА

У мелких городов одно лицо.
Все мазаны они единым мирром.
Окно. Мужчина. Завтрак: хлеб, яйцо.
И мухи, что кокетничают с сыром.
Подмигивает сахар и корица.
Соленья возбуждают аппетит.
И «Монпасье» на солнышке лоснится