Разрыхлять всем десятком пальцев податливые владения,
Извлекать темно-зеленый лоскут, что сродни кладбищенской ограде,
Толстый и нежный, как коврик с родного порога,
Рыхлые углубления оставались внизу на земле, оплетенной корнями,
А вечнозеленые листья и ягоды спокойно держались на поверхности, —
Это было собирание мха.
Но что-то всегда покидало меня, когда я откапывал эти ковры
Зелени, или бросалось к моим локтям
В желтоватом и губчатом мхе болот.
А затем я обычно хандрил, возвращаясь трясучей дорогой,
Словно я нарушил природный порядок вещей,
Расстроил некий ритм, древнейший и огромной важности,
Вырывая живое мясо планеты.
Словно я освящаю, вопреки всем укладам жизни, осквернение.