Век перевода. Выпуск 1 (Байрон, Бахман) - страница 9

ОН СЛЫШИТ КРИК ОСОКИ

Брожу одиноко
У кромки озерных вод,
Где ветер кричит в осоке:
«Пока небосвод
С оси не сойдет, и не рухнет полюс,
И руки не ввергнут в бездну
Стяги Запада и Востока,
И свет не распустит пояс, —
Не лежать тебе с милою вместе,
Обнявшись во сне глубоком».

ОН СКОРБИТ О ПЕРЕМЕНЕ, ПРОИЗОШЕДШЕЙ С НИМ И ЕГО ВОЗЛЮБЛЕННОЙ, И МЕЧТАЕТ О КОНЦЕ СВЕТА

Или не слышишь зов мой, белая лань без рогов?
Я стал красноухим псом, искусным в твоих следах.
Прошел я Тропу Камней и гибельный Лес Шипов,
Ибо кто-то вложил в мои ноги надежду и страх,
Ненависть и желанье гнать тебя день и ночь.
С ореховым посохом он встретил меня в лесах,
Только взглянул без слова — и я уже мчался прочь,
И голос мой с той поры сделался лаем пса,
И мимо меня летят Время, Рожденье, Рост.
Когда же Вепрь без щетины придет с Заката, клыком
Выкорчует огни солнца, луны и звезд
И, с ворчаньем улегшись во тьме, устроится на покой.

ОН ВСПОМИНАЕТ О СВОЕМ ВЕЛИЧИИ ТЕХ ВРЕМЕН, КОГДА ОН ПРЕБЫВАЛ СРЕДИ СОЗВЕЗДИЙ НЕБА

Отведал я эля из Края Вечно Живых
И стал безутешен — мне ведомо всё отныне:
Орешником был я, когда средь моей листвы
Изогнутый Плуг и Кормчей звезды твердыню
В небесную высь вознесли в незапамятный год;
Я был тростником — стлался коням под копыта;
Я стал человеком — ветру заклятым врагом,
Ведающим одно: не будет вовек избыта
На груди у любимой его вековая боль,
Губами к ее губам до смерти ему не прижаться.
О звери лесные, о птицы небес, доколь
Любовными вашими криками мне терзаться?

РОЗА МИРА

О, кто сказал, что красота минует, словно сон?
Тоскуют алые уста, надменны и скорбны,
О том, что мир не посетят чарующие сны
С тех пор, как траурным костром взметнулся Илион
И пали Уснеха сыны.
И мы в тревогах и трудах рассеемся, как дым,
Но среди обликов людских, струящихся с земли,
Под бренной пеною небес, где звезды отцвели,
Меж вереницы бледных волн под ветром ледяным
Пребудет одинокий лик.
Склонитесь, ангелы, пред ней в заоблачном дому!
До вас и прежде, чем в тиши раздался первый вздох,
Над бездной водною витал усталый добрый Бог:
Он расстелил зеленый мир по слову Своему
Ковром для этих легких ног.

УВЯДАНИЕ ВЕТВЕЙ

Шепталась с птицами луна, и я воскликнул: "Пусть
Не молкнут крики кулика и ржанки горький стон, —
Но где же нега слов твоих, и радость их, и грусть?
Смотри: дорогам нет конца, и нет душе приюта».
Медово-бледная луна легла на сонный склон,
И я на Эхтге задремал, в ручьевой стороне.
Не ветер ветви иссушил, не зимний холод лютый —
Иссохли ветви, услыхав, что видел я во сне.
Я знаю тропы, где идут колдуньи в час ночной,
В венцах жемчужных поднявшись из мглы озерных вод,