Очерчен дождя серебрящейся строчкой,
мой город причесан, умыт и смущен.
Иду я гулять со смеющейся дочкой
и вижу, что мир будто снова рожден.
Витрина в холодном раздумье застыла —
рубеж, за который никто не шагнет,
и шум городской застывает уныло
на этом пороге, прозрачном, как лед.
Металл, что в печи как вода закипает,
кузнец наших дней, раб или божество?
Вот камень, который не плачет, родная,
не видел никто еще слезы его.
Как створки ворот, переулки пред нами,
идем, отраженные в окнах слегка,
и кажется, ночь — как река между днями,
огни городов на ее берегах.
Нам, может, покажет бульвар ненароком
последний свой дом у черты городской,
там небо синеет вдали одиноко
и мальчик играет мячом сам с собой.
Очерчен дождя серебрящейся строчкой,
шуми же, бульвар, голоси, зеленей!
Господь, посмотри: со смеющейся дочкой
по улице главной проходим твоей!