Прозоров внимательно слушал, не упуская из виду малозначимых, на первый взгляд, деталей.
— По какому случаю зашли вы к лекарю?
— У меня разболелась старая рана.
— Вы воевали?
— Да. В отряде графа Милорадовича.
— А точнее?
— В четвертом пехотном полку генерал-лейтенанта Остерман-Толстого.
— Положим, вы правы. Но в справке о вас сказано «в сражениях не был».
— Я воевал партизаном. Об этом знает бывший адъютант Толстого, барон Остен-Сакен.
— Сей генерал теперь далеко от Петербурга: воюет с персами в Нахичевани. Впрочем, это не суть важно. Продолжайте.
— После бальзамирования в офицерской казарме была пирушка. Фармаковский — тот доктор, что принял меня за фельдшера — хватил лишнего и проболтался, что первоначально, при вскрытии, печень императора была не та, что при бальзамировании. Получалось, что в этот промежуток времени кто-то поменял органы? Нет, подумал я, легче было поменять сосуды. Ночью я проник во дворец и стал искать… Так и есть — в двух разных местах подвала я нашел серебряные кубки. Прихватив их, я поспешил к лекарю, о котором рассказывал давеча. Исследовав содержимое сосудов, лекарь признал в одном из них наличие отравленной печени. Он не смог определить яд… Но ведь в посмертном акте докторов об этом нет ни слова! Когда поднялся шум и на ноги была поставлена вся полиция, я так же скрытно вернул один из сосудов на место. А второй — «истинный» — оставил на хранение у лекаря. Я заклинал его сохранить кубок и поспешил в Петербург, но меня схватили…
— И все же вы бежали!
— Бежал. Но судьба улики мне неизвестна. Я собирался воспользоваться ею только в случае открытого суда, назначенного лично его величеством.
— «Открытого суда»? — Прозоров недоумевал: в уме ли этот человек! — Вы полагаете, что император способен предпочесть спокойствию России сомнительные показания? Напрасно.
— Я полагаю, что правда стоит того!
— Согласитесь, Яков Семенович, что все это похоже на искусную мистификацию.
— Вы не верите мне?! — Анцимирисов в отчаянии схватился за голову.
— Помилуйте! — развел руками Прозоров. — Кто ж вам поверит, когда под актом анатомического освидетельствования стоят подписи тайных и статских советников! Верно, доктора не назвали причиной смерти императора отравление. Пусть даже случайное… Но они ясно указали, что болезнью была поражена первоначально печень.
— Подмена была совершена знающим человеком! — продолжал настаивать на своем есаул.
— Допустим. Но всему миру известно именно это и ничто другое. А вы хотите одним признанием смутить миллионы людей!
— Я не думал об этом. Я жил подозрениями…