Как и следовало ожидать, этот суд был довольно быстро собран, чтобы разрешить случай, который, казалось, больше относился к сведению счетов, нежели к правосудию: начиная с 79 года, Марк Эмилий Лепид, бывший марианец, формально присоединившийся к Сулле и ставший не последним в использовании последовавших за проскрипцией распродаж, оказался преследуем двумя молодыми людьми, которые не принадлежали к тому же обществу. Квинт Цецилий Метелл Целер и Квинт Цецилий Метелл Непос, двоюродный племянник Метеллы, являлись представителями той сенаторской аристократии, которая не простила Лепиду его прошлые привязанности и стремилась принудить его дать отчет в пропреторском управлении им Сицилией (которое, и правда, позволило ему содержать с экстравагантной роскошью свой римский дом). Но обвинение затянулось, потому что семейные сделки имели место благодаря Помпею, связанному с Лепидом, служившим под началом его отца во время Союзнической войны, и с обвинителем, чью сводную сестру Муцию он только что взял в жены; а также потому, что большинству сената казалось, что не подобало разжигать старые распри, имевшие место еще до гражданской войны: итак, обвинители отказались. Но сразу же после смерти Суллы в 78 году события приняли другой оборот: молодой Цезарь обвинил бывшего консула 81 года Гнея Корнелия Долабеллу, вернувшегося с управления Македонией. Для молодого человека это был случай подтвердить марианские привязанности против одного из самых верных сторонников Суллы, и это также могло бы стать для него способом занять важное место в сенате (в случае осуждения обвинитель занимал место «жертвы»). Однако старые сулланисты мобилизовались, и один из них, самый знаменитый оратор своего времени, Квинт Гортензий Гортал (свояк Квинта Лутация Катулла) обеспечил защиту. И Долабелла был оправдан.
Зато его кузен, Гней Корнелий Долабелла, претор в 81 году, хотя симпатии сближали его с марианистами, был осужден тем же жюри за лихоимство, совершенное им во время его проконсульского управления Сицилией: но на этот раз обвинителем был Марк Эмилий Скавр, сын Метеллы от первого брака и, следовательно, приемный сын Суллы. У молодого человека были личные причины преследовать Долабеллу, потому что последний выступил обвинителем его отца пятнадцать лет назад. И если Долабелла был приговорен к изгнанию, то это только потому, что равновесие было противоположным равновесию предыдущего процесса, а также потому, что его легат Гай Веррес, скомпрометировавший себя в страшной истории изнасилования в Лампсаке, свидетельствовал против него — беспрецедентный случай в Риме.