Даже если учесть, что этот набросанный Саллюстием портрет лишь позднейший отсвет исключительной карьеры, нужно признать также, что в основном это воспоминание соответствует уже известным сведениям об обаянии и таланте, которые сделают из него незаурядного посредника.
Впрочем, консул Гай Марий, чьим квестором он был, не ошибся, когда после бесспорных побед, одержанных над африканцами, один из них, царь Бокх, попросил вступить в переговоры; он отправил важного деятеля, некоего Авла Мапилия, бывшего претора, и дал ему в помощники Суллу. После того как оба согласовали содержание своей миссии (дать царю Бокху все основания предпочесть достойный мир продолжению военных действий), произошло так, что Манилий, старший и титулованный, предоставил Сулле вести переговоры, отдавая должное его таланту.
Воздав молитвы богам, чтобы они внушили такому могущественному царю желание заключить мир, Сулла пустился во все тяжкие, обещая союз и дружбу римского народа, если он сам откажется от союза с мерзким Югуртой, царем Нумидии, которого серия поражений поставила на колени. Он даже позволил ему надеяться на территориальное увеличение его Мавританского царства (часть сегодняшних Марокко и Алжира) за счет Нумидии. Затем, чтобы не дать случаю исправить его ошибку, он закончил свое короткое посредничество такими выражениями: «Хорошенько проникнитесь идеей, что никто никогда не превосходил в великодушии римский народ; что же касается его военной силы, у вас есть все основания ее знать».
Тут речь шла не только о первом контакте и Сулла хорошо знал, что должен считаться также с влиянием Югурты, опасного союзника Бокха: последнему трудно было расторгнуть союз, так как Югурта был женат на одной из его дочерей, к тому же имел шпионов среди советников своего тестя. Этот Югурта был опасной личностью, которого никакие сомнения не могли остановить в его желании распространить свое могущество: он убил двух своих кузенов, законных наследников трона Ну мидии. Затем, как только Рим объявил ему войну после организованной им резни всех италиков, находившихся в городе Цирта (Константина), он не поскупился на средства, добиваясь от римской дипломатической миссии представления выводов, предлагающих не вести трудную и дорогостоящую войну за морем. Но как раз коррупция членов делегации оказалась слишком очевидной, и Югурта был приглашен в Рим свидетельствовать в рамках следствия. Тут опять пригодились его деньги, потому что уже в момент, когда трибун плебса, председательствовавший на заседании, пригласил его предстать перед судом для свидетельских показаний, другой трибун, используя свое право заступничества, запретил ему брать слово. И не оказалось никакой возможности довести следствие до конца.