— Не стоит так говорить о том, кто когда-то был твоим другом, — мягко сказал Гуи, глядя на Гунро, и та усмехнулась.
— Эта выскочка? Я тоже была молода и полна радужных надежд. Я постаралась стать ее подругой, как велел мне ты, Гуи, но это оказалось трудной задачей. Ее надменность не знала границ, и вот вам результат — она провалила все дело и сама получила по заслугам.
— Если бы она в самом деле получила по заслугам, то была бы уже мертва и не беспокоила нас снова, — раздался из угла пронзительный голос Паибекамана. — Я понимаю твое крайнее беспокойство, госпожа. В конце концов, ты ведь знала, что находилось в том масле, которое Ту отдала бедной маленькой Хентнире для умащивания фараона. Ту отдала ей масло в твоем присутствии. И кто знает, чьи голоса раздались бы из гарема, чтобы свидетельствовать против вас?
— Вот как? А что ты скажешь о себе, управитель? — выпалила Гунро. — Это ведь ты забрал пустой горшок со следами мышьяка, смешанного с маслом! И ты отдал его потом принцу, как приказал тебе Гуи, хотя сказал Ту, что уничтожишь его. На тебя не упало и тени подозрения, потому что все мы дружно лгали против Ту, против нее одной!
— Тихо! — сказал Гуи. — Мы все лгали. Любой из нас мог выдать своих товарищей, если бы захотел. Ту была принесена в жертву во имя нашего спасения. Я очень жалел об этой потере, хотя ты, Гунро, вряд ли мне поверишь. Я вытащил ее из этой грязной дыры — Асвата. Я учил ее, воспитывал, оттачивая каждую мелочь. Я создал ее. Она принадлежала мне. Такое дело нельзя забыть так просто, оно оставляет шрамы. Я не бросал ее на съедение шакалам.
— Конечно же, нет, брат мой, — тихо сказал Паис. — И твое тело тосковало о ней сильнее, чем твое сердце, не правда ли?
Не удостоив его ответом, Гуи скомандовал:
— Пусть Каха продолжает.
Я встал и поставил чашу на стол.
— Ту, очевидно, записала историю, которая с ней приключилась при дворе фараона, — сказал я, — и, как вам известно, в течение многих лет пыталась вручить свои записки сановникам, которые волей случая попадали в Асват, с просьбой передать их фараону. Глупо, конечно, поскольку все, чего она добилась, это репутации сумасшедшей. Но опасность пришла к нам с другой стороны. Ее сын узнал, кто он на самом деле. Шестнадцать лет он жил в доме моего хозяина, торговца Мена. Три дня назад он прочитал папирус, в котором говорится, что его отец — фараон, а мать — некая Ту из Асвата. После этого он исчез. Я полагаю, что сейчас он направляется в Асват, чтобы встретиться со своей матерью. Кто знает, что они вместе придумают? Он ведь наверняка убедит мать покинуть селение и попытаться увидеться с фараоном.