Секунду мать Куина хранила молчание. Затем склонила голову и сделала реверанс.
Оливия схватила Куина за руку и встряхнула.
— Ты этого не сделаешь! — крикнула она.
Он нахмурился.
— Я не…
— У нас с твоей матерью есть полное право не соглашаться друг с другом, но ты не должен вмешиваться.
— Я и не вмешивался. Лишь ответил на обвинения. Подобных слов я не потерплю ни от кого. — Он взглянул на мать и повторил, стиснув зубы: — Ни от кого. Тебе следует знать, что любой мужчина в моей семье или посторонний, кто сравнит Оливию с Еванджелиной, будет вызван мной на дуэль.
— Ради Бога! — воскликнула Оливия, хватая его за галстук. — Спустись хотя бы на минуту со своего пьедестала и послушай! Твоя мать ужасно переживает за тебя, а ты угрожаешь отослать ее в Шотландию? Ты ведь не шутил, говоря, что не всегда разбираешься в чувствах?
Герцогиня хотела было что-то сказать, но Оливия даже не взглянула на нее. Она не сводила глаз с Куина.
Он нахмурился.
— Конечно, твоя мать считает, я похожа на Еванджелину во всем, кроме фигуры. Я приехала сюда, помолвленная с герцогом, а когда все ожидали, что ты сделаешь предложение моей сестре, я украла тебя. Твоя мать вошла в комнату и обнаружила нас вдвоем, хорошо хоть, мы не лежали на полу. Я выгляжу как самая ужасная распутная женщина. Если ты собираешься вызывать на дуэль каждого, кто это заметит, то скоро у нас не останется мужчин.
Куин нахмурился сильнее.
— На детей, о которых ты мечтаешь, не останется времени, — безжалостно продолжала Оливия. — Ты будешь носиться по всей стране, нападая на людей, которые лишь высказали очевидное. Не ошибись, потому что они не будут говорить просто так. Десять против одного, они будут наставлять тебе рога за твоей спиной, по крайней мере в течение нескольких лет.
В глазах герцога мелькнуло понимание.
— Разве не видишь? — Оливия отпустила его галстук. — Это не имеет значения. Твоя мать любит тебя. Она не хочет, чтобы у тебя снова появились рога, чтобы за твоей спиной шептались, не хочет для тебя толстую жену. — Она взглянула на герцогиню. — Мне будет трудно простить вас за это.
Куин метнулся к Оливии и заключил ее в объятия, прижимая так крепко, что она едва могла дышать.
— Ты мне нужна, — тихо и свирепо прошептал он, уткнувшись в ее волосы. — Боже, Оливия, как я жил без тебя?
Она обхватила его лицо руками.
— Я твоя, что бы ни случилось.
Дверь в зал закрылась с тихим щелчком, но Оливия даже не обернулась.
— Ты то, чего мне так не хватало. Только рядом с тобой я чувствую себя живым.
— Ты всегда был живым. Ты один из самых чувствительных и любящих людей, которых я знаю. Любой со мной согласится.