— Думаю, Руперт не хочет жениться.
— Почему? Конечно, я не подарок. Но ему вряд ли удастся пойти наперекор желаниям отца. Не думаю, что это входит в его планы. В нем нет мятежного духа.
— Ни один мужчина не желает жениться на женщине, выбранной для него отцом. Вообще-то женщины тоже этого не хотят, вспомни Джулиет.
— Джулиет Фолсбери? А кого ей выбрал отец? Я лишь помню, что она сбежала с садовником, которого называла Лонгфелло.
— «Ромео и Джульетта», глупышка!
— У Шекспира нет ни одного произведения, напоминающего мою жизнь, — возразила Оливия. — Конечно, если случайно не обнаружат давно утерянную трагедию «Много шума из-за Оливии и дурака». Руперт не похож на Ромео. У него не было ни малейшего намерения разорвать нашу помолвку.
— В таком случае он считает себя слишком молодым для женитьбы. Ему хочется погулять в волю.
Они обе на мгновение замолчали, пытаясь мысленно вообразить юношеские увлечения Руперта.
— Трудно представить, правда? — наконец произнесла Оливия. — Руперт, развлекающийся в постели.
— Ты и не должна этого представлять, — слабо возразила Джорджиана.
— Прибереги свою утомительную добродетельность для тех, кому она интересна, — спокойно посоветовала Оливия. — Думаешь, Руперт знает, как этим занимаются?
— Возможно, он надеется, что, вернувшись из Франции, будет на дюйм или два выше.
— Поверь, мне часто снятся кошмары, как мы идем к алтарю в соборе Святого Павла. — Оливия поежилась. — Мать заставит меня надеть свадебное платье, украшенное пышными оборками из тюля, так что я буду вдвое выше и толще своего жениха. Рядом с Рупертом будет семенить его нелепая маленькая собачка, и все обязательно заметят, что даже у нее талия тоньше, чем у меня.
— Я займусь мамой, когда дело дойдет до твоего платья, — пообещала Джорджиана. — Но нам лучше поговорить о твоем завтрашнем соблазнении.
— Осторожнее, Джорджи! Ты говоришь языком этого пагубного «Зеркала», даже когда мы наедине.
— Завтрашний день будет для тебя испытанием, как уборка авгиевых конюшен для Геркулеса.
— Я бы предпочла убирать навоз в конюшне, чем соблазнять мужчину, который на голову ниже меня и весит не больше пушинки чертополоха.
— Предложи ему выпить. Помнишь, как няня Ладцл боялась мужчин, которые пьют? Она называла их яростными сатирами.
— Руперт — яростный сатир, — задумчиво произнесла Оливия. — Я так и вижу, как он скачет по лесу на маленьких резвых копытцах.
— С копытцами он будет выглядеть необычно. Особенно если у него будет еще и бородка. У сатиров она всегда есть.
— С этим у Руперта проблемы. Сегодня вечером я солгала ему, что поражена его попытками отрастить усы. А разве у сатиров нет маленьких рожек?