— Я родился под звездой, — цитировал Джастин. — И луна мне так близка.
— Что значит, «родился под звездой»? Я, например, родилась ночью. По-твоему, луна может упасть мне в ладонь?
— Это дань уважения, — объяснил Джастин. — Я часто сравниваю свою возлюбленную с богиней Луны. Она близка мне, потому что я родился под звездой. — Он замолчал. — Родился под звездой. Мне это нравится. Надо не забыть сказать учителю, уверен, он будет мне аплодировать.
— Мне казалось, мистер Ашер должен подготовить тебя к грядущему семестру в Оксфорде, а не потворствовать твоей страсти к поэзии, — заметил Куин.
— Он научил меня множеству важных вещей о математике, — привычно солгал Джастин.
Куин нахмурился.
— Кто твоя возлюбленная? Ты прочел мне несколько поэм, но кажется, я так и не спросил тебя об этом. Возможно, молодая дама, которую ты встретил в Оксфорде?
— Нет, у меня ее нет, — радостно возразил Джастин.
— Сто тридцать восемь сонетов для несуществующей дамы, — уважительно произнесла Оливия. — Ты хотя бы описываешь ее, эту лунную богиню?
— Богиню Луны, — поправил Джастин. — Конечно. У нее серебряные волосы.
— Удивительно. — У Оливии был такой насмешливый голос, что Куин с трудом сдержал улыбку. — Дай догадаюсь. Сияющие глаза?
— Вообще-то они светятся. А сияют в двух поэмах, сонете и балладе.
— Кажется, она похожа на волшебницу. Не боишься, что она превратится в блуждающий огонек?
— Нет, — с достоинством ответил Джастин. — Моя дама совершенно не похожа на тыкву. Своей красотой она затмевает солнце и звезды.
— А как обстоят дела с одеждой? Она предпочитает платья с высокой талией или более старомодные наряды, ведь она, наверное, живет очень долго?
— Я достаточно наслышан об этих стихах, так что вы скорее представите леди Годиву, нежели блуждающий огонек, — заметил Куин.
— Ваша светлость, вы меня удивляете! — На щеках Оливии появились ямочки.
Он и сам себе удивлялся.
Джастин закатил глаза.
— Мои стихи на все времена. Если бы я описывал платье, то просто поставил бы дату. Что, если я напишу, будто моя богиня Луны носит тюрбан? На следующий год она превратится в неряху, а ведь я столько времени потратил на стихотворение.
— Конечно, зачем писать стихотворение, которое потом нельзя будет использовать повторно, — согласилась Оливия. — Наверное, лучше всего ей быть обнаженной. Твоя богиня Луны храбро выступает против назойливых правил этикета, которые, как я уверена, у всех нас вызывают досаду.
— Неужели? — переспросил Куин, наклоняясь к ней. — Вы признаетесь, что чем-то напоминаете леди Годиву, мисс Литтон? — Он снова поймал ее взгляд и заметил на ее щеках слабый румянец.