— Что ж ты за бродяга, если не знаешь! — засмеялся он. — Потом пришлось бы в баню бежать, от соли отмываться.
— Да ну?
— Вот тебе и «да ну»! Зато можно лежать на воде и читать газету. Как в Мёртвом море.
Жора рассеянно смотрел по сторонам и, увидев свинью, говорил: «Вот бы её сейчас в котёл!», а увидев гуся — «Эх, ощипать бы и зажарить». При этом взгляд его выпуклых глаз становился нежным и мечтательным.
Весь день они разжимали губы только затем, чтобы сказать «хорош» или «пикет», и теперь, заговорив, поняли, как устали. Не хотелось никуда идти, а уже темнело, и Чумак сказал виновато:
— Что, если никого не беспокоить, а переночевать в степи? Не побоитесь?
Нюрка боялась только, как бы он не передумал. Но Жора смотрел на дело иначе. Он обиделся: «Вам бы только в степи! Для того мы и с рюкзаками целый день таскались, будь они прокляты! С другими работа как работа, а с вами сплошное испытание на прочность!»
— Стоп, Жорочка, улыбнись. Тебе это больше идёт. К тому же учти — от злости люди старятся.
Техник улыбнулся, но потом всё же ушёл в посёлок, под крышу: утром он успел заметить на стене столовой объявление о танцах.
— Может, и ты пойдёшь? — спросил Чумак.
— Ну нет! — Нюрка затрясла головой.
— А не замёрзнешь?
— У меня телогрейка есть. Вот только бы поужинать.
— Это можно. У меня пшено в рюкзаке. И сало. Разве что соль…
— А из озера?
— Ну, от такой соли тебе, брат, не поздоровится… Ага, и соль нашлась. Вари, брат, кашу.
Он достал из рюкзака бутылку воды — чего у него только не было!
Кашу сварили на костре. И пахло дымом от каши, и дымом костра, и ветром. И было совсем хорошо, и вылетали из костра лёгкие огни, летучие огни, они исчезали на земле и возрождались звёздами в небе, и тогда Чумак стал читать стихи:
Копытом и камнем испытаны годы,
Бессмертной полынью пропитаны воды,
И горечь полыни на наших губах…
Откуда он знал, что было у Нюрки на душе сегодня? Откуда он взял эти слова — из озера, из огня?
Было совсем хорошо, и только жаль, что Зина не видела этого костра…
Они разобрали стожок сена, стоявший неподалёку, на два «спальных мешка», устроились на ночлег, зарывшись в них.
Нюрка ворочалась с боку на бок, сено шуршало. Нет, как и прошлой ночью, спать было невозможно… Она вытащила из кармана листок, чтобы записать все песни, которые приходили ей в голову во время всего пути, — ведь теперь, спасибо Виктору, она знала ноты. Но писать было нечем, и старые песни она уже забыла. Уронила руки в траву и смотрела сквозь ресницы вверх. Звезда протягивала луч звезде. Все сбылось, что она видела в Зинином сарае: упали замки с дверей, вот она — звёздная дорога, вот он — костёр. Но только всё ещё лучи: