Штаб встретил Лебедева до обидного обыденно. Кто-то на бегу, улыбаясь, спросил: «Оклемался?» Кто-то осведомился, насовсем ли он или на побывку, а большинство встречных, знакомых и незнакомых, просто отдавали честь и проходили мимо: штаб жил напряженной жизнью.
Лебедеву чуть взгрустнулось. Потом, выслушивая штабные новости, он постепенно втягивался в привычную жизнь, по мельчайшим деталям оценивая, чем живут сейчас его сослуживцы, и понимая, что армия всерьез готовится к наступлению. Поэтому, прежде чем докладывать своему начальнику о прибытии, Лебедев пошел к подполковнику Каширину. Худое лицо подполковника почернело и заострилось: ему, видимо, доставалось. Увидев Лебедева, он улыбнулся и, пожимая руку, коротко сказал:
— Рад.
Сказал так, что Лебедев понял: Каширин действительно рад его возвращению. Потому и рассказ о девчоночьих наблюдениях получился веселым, с юморком, хотя с достаточной долей тревоги. Лебедев не знал, является ли новостью для контрразведчиков эта странная молодая женщина из Радова. Ведь у каждого свои дела, и совать в них нос не положено.
Каширин сдержанно посмеялся, однако глаза его стали пронзительными.
— Ну что ж, сбегал, значит, в самоволку и — готово: шпион на крючке.
— Ваш?
— Нет, к сожалению. На той стороне, видимо, умный разведчик объявился. Задает нам хлопот.
— Да ведь сигнал бельем — наивность… в наши дни.
— Вот потому и умный, что понимает: несерьезно. Значит, мы можем не обратить внимания. А разве те, кто вас подстрелил, по-серьезному заброшены? Сработано по старым, классическим образцам, а результат в общем-то… не так уж плох.
Каширин рассказал о результатах допросов шпионов и сообщил, что группа Матюхина, видимо, благополучно прошла.
— Сейчас меня беспокоит одно: вдруг кто-то узнал об их задаче и дал знать… женщине? Тогда Матюхину придется туго… Своему начальству докладывал?
— Не успел. Прямо к вам.
— Спасибо. Я вот еще о чем подумал. А что, если эта… женщина…
Каширин вдруг замкнулся, и Лебедев непонимающе посмотрел на него. Подполковник молча ушел на кухню. Через некоторое время он вернулся с бутылкой коньяка, луком и тонкими, посушенными до бронзовой золотистости сухариками.
— Во-первых, за возвращение. Как-никак, а повезло вам здорово: били из трех автоматов. Во-вторых, когда-то под такой же коньячок мы с вами очень неплохо проанализировали обстановку и поведение противника. Наш анализ подтвердился. Давайте попробуем еще раз. Честно говоря, люблю рассуждать вслух, а не с кем.
— Можно. Хотя… сейчас из меня анализатор неважный.
— Это почему?