— Точно. Когда подсобрали новые данные и срок у нас, видишь ты, кончился, а захватить машину не удалось, дали знать, что просим открыть нам ворота.
— Как это — открыть ворота?
— А так. Помочь перейти фронт.
— Как?
— Не знаю. Это Вальтер знал. Но, как я понимаю, переходить собирались в лощине, перед которой жгли дым. Его, видишь ты, тоже не с земли пускали, а с дерева. Подожгли шашку, постреляли — и в кусты.
— Кустов не боялись — в них ведь засады? — спросил Андрей, отмечая, что и сигнальные дымы жгли правильно: следов не оставляли.
— Нет. Собачек-то у вас не имеется. — В голосе Суторова опять прозвучал отголосок причастности к чужой, страшной силе.
Отголосок этот окончательно отторг Матюхина от шпиона. Он стал физически неприятен, и разговаривать с ним Андрей не только не хотел, а уже не мог. Они сидели молча, и Суторов глухо спросил:
— Больше ничем не интересуетесь?
— Нет, — сухо ответил Андрей, и в глазах Суторова мелькнул страх: он, видимо, понял, что уже не нужен…
Безмолвный белесый младший лейтенант поднялся из-за стола, прошел к двери. И почти сейчас же в комнате появились конвоиры. Суторов оглянулся, увидел автоматчиков и стал медленно, словно насильно отрываясь от табуретки, подниматься.
— Я пойду к своим, — сказал Андрей и, обогнув Суторова, вышел на двор.
Командарма разбудил звонок командующего фронтом. Точнее, разбудил-то командарма адъютант и сообщил, что его вызывает командующий фронтом.
Сидя на кровати, высокой, с периной, с тремя большими и парой маленьких подушечек-думок, — командарм любил спать в тепле и на мягком — и натягивая шаровары на бледные, чуть опухшие с ночи ноги, командарм сразу понял, что произошло нечто необычное.
Он сунул ноги в шлепанцы и накинул китель. У телефона адъютант передал ему карту с оперативной обстановкой и шепнул:
— Изменений нет. Поиски разведчиков с обеих сторон. Инженерные работы…
Командарм взял трубку и сразу же услышал голос командующего. И это тоже насторожило: обычно отвечал адъютант и только спустя некоторое время трубку брал командующий.
— Топчетесь? — Голос командующего прозвучал свежо и густо. Вероятно, получил нужные ему новости.
— Есть грех, товарищ генерал армии.
— Ты случайно, конечно, сводки противостоящего не слыхал?
— Нет.
— Ну, если и скрываешь, так утром узнаешь. Фрицы передали, что на юге развернулись упорные бои. Разумеешь?
— Разумею…
— Так вот, смотрите там… А часам к двенадцати приезжай ко мне. У меня все.
— До свидания.
Командарм некоторое время держал телефонную трубку, потом медленно, словно нехотя, поднялся и прошел в свою комнату.