Впрочем, сейчас профессиональная материя была все же понятней (кто у нас не разбирается в кино?! Ну и еще, конечно, в футболе и воспитании детей), а главное, гораздо интересней простому обывателю, коим не без доли лукавства Турецкий себя именовал.
…По Покровке шла пара — наверно, отец с дочкой. Или дядя с племянницей. Турецкий невольно засмотрелся на них. Девушка-подросток в камуфляжных брюках и крепкий мужчина лет сорока. Он слегка приобнимал ее за плечи, а она доверчиво прижималась к нему. Была в этих жестах доверительность и какая-то общая тайна, какая бывает только у очень близких людей.
— О чем задумался? — спросил Меркулов.
— Надо больше времени проводить с дочкой, — вздохнул Турецкий.
— Давай-ка, Саша, к делу, — попросил Меркулов.
Турецкий выразительно постучал пальцем по циферблату часов, напоминая все о том же — отдыхаем, мол, рабочее время вышло.
Меркулов в ответ выразительно скривился, так же безмолвно отвечая: когда это нас останавливало?
Турецкий попросил еще пива (оно в «Кофе-Бине» явно было белой вороной — большинство посетителей составляла молодежь, которая пила разнообразный кофе, которым и славилось это заведение, со столь же разнообразными штруделями и пирогами) и отчитался о событиях двух минувших дней, потраченных на сбор первичной информации.
История исчезновения была такова. Находясь в павильоне «Мосфильма», во время съемок сцены собственной картины, Мэдисон, недовольный игрой актера, изображающего американского ученого, похищаемого русскими бандитами, показал ему, как необходимо играть этот эпизод. Исполнительское мастерство режиссера вызвало восхищение, все присутствующие разразились аплодисментами. На этом месте творческий процесс был прерван, поскольку господин Мэдисон с фельдъегерской почтой получил письмо из Министерства культуры, частично финансировавшего его фильм, в котором было сказано, что оно (министерство) от своих обязательств отказывается ввиду форс-мажорных обстоятельств. Взбешенный Мэдисон курьера не отпустил, запрыгнул в его машину и отправился в министерство выяснять отношения. Больше его никто не видел. Приступив к расследованию, Турецкий посетил:
— главу киношного департамента Минкульта;
— директора кинохранилища «Белые столбы»;
— директора киноконцерна «Мосфильм»;
— несколько московских ресторанов, которые полюбились Мэдисону.
Перечислив все это, Турецкий закурил сигарету «Давидофф».
— Когда-нибудь ты просто вспыхнешь от такого количества курева, — заметил Меркулов.
— Скорее меня самого кто-нибудь подорвет, — философски заметил Турецкий.