— Привез, — вздохнул Меркулов после долгой паузы. — Я же знал, что ты не отстанешь. Только…
— Что — только?
— В машине оставил. Потом принесу.
Турецкий приоткрыл один глаз и оценивающе посмотрел на друга и шефа.
— Не врешь?
— Нет. «Парламент» легкий, две пачки. Смолы…
— Шесть миллиграмм, никотина — полмиллиграмма.
— Точно. Только обещай, что будешь потихоньку. Чтобы Ирина не заметила.
— Ладно.
Меркулов спохватился:
— Ну и доктора, конечно! Хотя, честно говоря, не знаю, как это тебе удастся.
— Черт, да говорю же — ладно! Давай лучше о делах. Что ты думаешь о нашем фигуранте?
— Да ведь никакого фигуранта пока что нет.
— В том-то и дело. Ты должен его найти. Точнее, для начала понять, кто он.
— Легко сказать! — вздохнул Меркулов. — Или, может, у тебя есть готовая кандидатура?
— Кандидатуры нет, но есть кое-какие идеи. Я сегодня размышлял и понял одну простую штуку. Она, собственно, на поверхности лежит, может, потому мы на нее внимание и не обращаем. Производство «живых бомб» ведь минимально затратно: похитили девушку, и через месяц обработки она уже обречена. Стандартный пояс смертницы стоит чуть больше ста долларов. Значит, с деньгами у него все в порядке. Понимаешь?
— Ты это к тому, что он работает не один?
— С девчонками, скорее всего, он сам работает. Но в принципе да, он не один. В этом я уверен.
— Твою уверенность к делу не пришьешь… Друзья помолчали. Паузу прервал Турецкий:
— Скажи мне, Костя, ты помнишь Плетнева? Меркулов недоуменно уставился на него:
— Какого Плетнева? Пианиста, что ли? И дирижера?
— Какого, к черту, пианиста?! Бедолагу, который за свою жену мстил.
Меркулов задумался на мгновение:
— А, ну да, конечно помню. Жуткая история. Антон, кажется?
— Антон, верно. Ты можешь найти его? Чего молчишь? Можешь ведь?
— Я много чего могу. А что такое?
— Найди его и покажи ему вот это…
— Мячик?
— При чем тут мячик? — Турецкий разжал вторую руку. На ладони у него лежала фигурка, вырезанная из черного камня, — тот самый амулет, что зацепился за куртку Турецкого во время взрыва, — какой-то языческий божок с жутковатой физиономией. — Плетнев мне рассказывал, что воевал в Анголе в восьмидесятых… Ну, в смысле, консультировал там повстанцев. А это, — Турецкий приподнялся на постели, — боевой амулет как раз из тех краев. Он, скорее всего, принадлежал девочке-террористке. Пусть Плетнев что-нибудь вспомнит из своего боевого прошлого… Может пригодиться.
Меркулов взял у него фигурку, хмыкнул скептически, но ничего не сказал.
Бодрость Турецкого оказалась эфемерна: он обессиленно откинулся на подушку.