— Турецкий?! — переспросил Меркулов.
— Именно. Назвался я Турецким. А какая разница, думаю? Ему один хрен, а мне, глядишь, и полегчает.
— Ну и как, полегчало?
— Немного. Я потом попросил, чтобы мне выдали грамоту как первому посетителю. И что вы думаете? Мужики меня поняли. Оживились, бросили свои кровати, стали дружно искать бланк «Почетная грамота», составили текст и вручили документ, хором исполняя при этом туш. «Гражданину Турецкому за примерное поведение в вытрезвителе № 1».
Меркулов с удовольствием засмеялся. Эта история была в жилу — она, конечно, не сняла напряжения последних дней, но немного разрядила атмосферу.
— Где же эта грамота?
— Где-то есть. Надо поискать.
— Найди мне ее, — попросил Константин Дмитриевич.
Тут у него зазвонил мобильный.
— Да, это я. Что?! Ах, вот как, значит… Хорошо…
Да слушаю я, слушаю… — Меркулов молча слушал, и лицо его становилось все отчужденней.
Плетнев, чтобы не мешать, встал и пошел к сыну. Оказалось, что Вася на асфальте воспроизводил тот самый рисунок, что Плетнев вырезал на скамейке. Он поднял глаза на отца, ожидая его похвалы. Действительно, нарисовано было один в один.
— Сотри, — сказал отец. Улыбка сползла с лица мальчика.
— Почему?!
— Сотри, я сказал.
— Но чем?!
Действительно, чем? Асфальт — не классная доска, влажная губка рядом не приготовлена.
— Тогда зарисуй сверху.
Вася удовлетворенно кивнул и принялся за новую работу. Скоро появилось море и пара кораблей. Плетнев оглянулся на Меркулова. Тот еще не закончил разговор.
— Это точно? — сказал Меркулов в трубку. — Ничего не изменится. Ладно, я все понял. До свидания.
Он сунул телефон в карман, и к нему тут же подскочил Васька, потянул за пиджак, пачкая его мелом.
— Дядя Костя, папа сказал, что я здорово рисую!
— Да… Конечно… — рассеянно подтвердил Меркулов. Качнул головой, будто отгоняя какую-то дурную мысль, и сказал Плетневу: — Я больше не занимаюсь делом о взрыве.
— Как это? — оторопел Плетнев от неожиданности.
— А вот так, как слышал. Такая наша работа. Нужен в другом месте… вдруг. — Константин Дмитриевич рассеянно посмотрел по сторонам. Взгляд его остановился на ларьке. — Хм… Я бы, пожалуй, пива сейчас глотнул.
Плетнев присвистнул:
— Неужели вас можно отстранить? Заместителя генерального?!
— Все не так просто… — Меркулов вздохнул. — Есть гибкие формулировки для подобных случаев. В общем, мне поручены «более важные дела».
— Значит, как раз все просто. Может, не стоит искать кошку в черной комнате, когда ее там нет?
— Может, ты и прав.
— Нет, да вы же сами не верите! Какие же причины, — не успокаивался Плетнев, — на самом-то деле?