Во Франции Осоргин продолжал заниматься литературным и журналистским трудом. Когда в 1940 году гитлеровские войска заняли страну, он жил на неоккупированной территории, управляемой французскими коллаборационистами. Занимая патриотическую позицию, печатая антифашистские статьи за пределами Франции и во французских нелегальных изданиях, Осоргин подвергался преследованиям нацистов и их приспешников. Смерть уберегла его от ареста и концлагеря. Он умер 27 ноября 1942 года в Шабри — "тихом местечке", как называлась одна из его последних книг.
М. А. Осоргин был не только замечательным писателем, но и страстным библиофилом, истинным и компетентным ценителем книги, знатоком редкостей и раритетов, много лет помещавшим в парижских "Последних новостях" свои "Заметки старого книгоеда" (вышли в издательстве "Книга" в виде отдельного сборника). Об этом напомнил еженедельник "Книжное обозрение", напечатавший в № 20 за 1988 год очерк писателя "О библиомании" и в № 46 рассказ "Беседа" — оба о книгах и книголюбах.
Работа Осоргина в Книжной Лавке писателей, воспоминания о которой предлагаются вниманию читателей, во многом способствовала углублению его библиофильских знаний и опыта. Впервые эти воспоминания появились в довольно редком и малотиражном издании "Временник Общества друзей русской книги" (Париж, 1928, вып. II, с. 19–32; на авантитуле обозначено: "Отпечатано триста пятьдесят экземпляров, из коих пятьдесят экземпляров в продажу не поступили"). На родине автора публикуются впервые.
Небольшое эссе М. А. Осоргина "Как мы торговали", уверены, будет так же интересно читателю и дополнит обстоятельный очерк "Книжная лавка". Редакция благодарит вдову писателя Татьяну Алексеевну Осоргину, любезно приславшую нам этот материал из Парижа.
В Советском Союзе публикуется впервые.
Когда в 1917 году книги и газеты начали выходить совсем безо всякой цензуры, мы пишущие люди, растерялись. Как-то привыкли уже писать по эзоповой грамматике, имели словарь условных выражений, и вдруг пришлось переучиваться. Но была такая свобода недолга и неутомительна. Революцию перевернули наизнанку; раз, придя в редакцию "Власти Народа" {Один из печатных органов партии социалистов-революционеров. — (Прим. публ.).}, которая уже дважды была закрыта и переименовалась в "Нашу Родину", увидал я двух красноармейцев и бумажку на стене, ими написанную: "Газета Наша Родна Пропуску Нет Задерживано".
Сразу мы, конечно, не сдались, писали, набирали, отбивали матрицы, тайком печатали в разных типографиях… Наконец закрыли нас всех окончательно. И вот тогда, оставшись безо всякого дела, стали мы придумывать каждый себе подходящее занятие. И сложилась у нас группа из людей писательского звания и близких к книге, которая задумала заняться книжной торговлей. В то время торговля была еще свободной, и книжные магазины были, только продавались книги выше номинала; мы же хотели продавать по номиналу — вне конкуренции. Недолгое время так и было; но скоро рубль так покатился, что мы едва успевали догонять и перемарывать карандашом цену.