— Гульнар, наша рабыня, будет нам матерью! А убогий Ярмат — дедушкой! — заорал Салим.
— Тише. Тише ты! — успокаивал брата Хаким. — Женщины услышат — сколько разговору будет. Не женится на Гульнар, так возьмет дочь какого-нибудь другого бедняка. Какая порядочная семья выдаст девушку за старика, обросшего внуками.
— Девушка ли, вдовушка ли, Гульнар ли, другая ли — это все равно. Я против женитьбы отца на молодой.
Салим вскочил и зашагал по комнате. Через минуту он подошел к сандалу, взял из портсигара папиросу. Позабыв о спичках, нетерпеливо, обжигая брови, прикурил от лампы. Остановившись над братом, заговорил:
— Понимаете, о чем я беспокоюсь, брат? Молодая жена начнет щенить одного за другим. Придет время, отец умрет, и лягушата Гульнар поднимут головы. У них найдутся покровители, защитники. Все богатство будет разделено, не знаю, на сколько частей. А делить на всех — и гору растащить можно. И тогда семья Мирзы-Каримбая зачахнет, потеряет силу. Вы об этом подумали?..
Мысли Хакима-байбачи до сих пор были заняты другим и об этой стороне дела он действительно не думал. К тому же материально он чувствовал себя достаточно прочно. Часть денег он пустил в оборот тайно от отца и брата и сумел приобрести порядочный капитал, принадлежащий лично ему. Но теперь и перед его глазами замелькала гурьба ребятишек — неродных братьев и сестер. Он опустил голову на руки и долго сидел молча. Наконец, словно утомившись от размышлений, вздохнул и тихо сказал:
— Горячиться — этого мало. Ты выход найди. Чтобы и шашлык не подгорел, и вертел остался цел.
Салим-байбача не ответил. Кусая от злости ногти, он нервно зашагал по комнате, поминал отца, Ярмата, Гульнар словами одно другого крепче и острее.
— Хаким-байбача остановил брата:
— Подожди, не изводись напрасно. Лучше посоветуй что-нибудь.
— А что вы на это скажете?.. — Салим неожиданно опустился на колени возле сандала, присел на пятки и зашептал: —Если отец до женитьбы все имущество, землю и прочее запишет на нас и скрепит печатью… потом пусть берет кого хочет.
Хаким-байбача быстро взглянул на брата. Облегченно вздохнул, ухмыльнулся в усы.
— Очень бы хорошо! Многие так делают. Только не обидит ли это старика?
— А чего тут обидного? — возразил Салим. — Он ведь для нас наживал богатство. Если старик твердо решил жениться на Гульнар, он не должен отказать нам в этой просьбе. А не пойдет на такие условия — я никак не согласен…
Хаким пожал плечами:
— Какая польза от того, что ты будешь против?. Только отца прогневишь. Он все равно сделает так, как задумал. Но мысль твоя хороша. Я завтра же дам знать отцу об этом условии через элликбаши. Какой ответ будет, сказать не могу. Но, во всяком случае, уговорить попытаюсь… Вот что, брат, я дня через три-четыре уезжаю в Фергану. Так ты тут не обижай и не серди старика. Хорошо?