Подбежало несколько человек случайных прохожих. Общими силами они кое-как оттащили джигита.
Салим стоял, схватившись рукой за грудь. Он не скупился на ругательства, но приблизиться к Юлчи не решался.
Ярмат отряхнул его чекмень и под руку повел к дому.
— Подожди! Не я буду, если не продырявлю тебе лоб из пистолета! — обернувшись, пригрозил байбача.
— Не верещи! — крикнул Юлчи. — Тащи свою железную пулялку!
В толпе послышался смех.
Кадыр-штукатур тронул джигита за плечо:
— Остерегайся, сын мой. Время теперь чье? Ихнее, байское. Для них и застрелить человека ничего не стоит. От денег бесятся. Это не люди — змеи. Хуже! Это скорпионы, порожденные змеями. Бедняк для них — ничто. — Штукатур оглядел собравшихся. — Верно я говорю?
Вокруг закивали головами:
— Верно, верно!
— До каких же пор они нас душить будут, отец?! — сжал кулаки Юлчи.
— Вот я и говорю — до каких же пор? — в свою очередь спросил штукатур.
Народ понемногу разошелся.
Город заливала муть пасмурных сумерек. Юлчи постоял на тихой, безлюдной улице и возвратился на байский двор.
Окна покоев Мирзы-Каримбая были ярко освещены. Джигит открыл дверь и, выдержав хмурый взгляд бая, без приглашения опустился на ковер. С минуту оба молчали, глядя друг на друга полными ненависти глазами. Мирза-Каримбай приподнялся, оттолкнул большую пуховую подушку, подложенную под бок, положил на сандал четки.
— Где ты пропадаешь, беспутный? Думаешь, работа ждать будет? Чем держать такого работника, лучше собаку завести!..
— Не кричите, — угрюмо повторил Юлчи. — Я долго слушался, терпел. А теперь — довольно!
Глаза Мирзы-Каримбая потемнели.
— Кто это научил тебя таким речам?
— Ваша несправедливость, жестокость научили!
— Жестокость! — заорал бай. — Ты неблагодарный пес! Я считал тебя за родного, за близкого. Кормил тебя, одевал, обувал.
— Задаром, что ли? — нагнувшись к баю, выкрикнул Юлчи. — В бороде у вас ни одного черного волоса, а вы лжете. Стыдно! «Одевал», видите ли? Вот моя одежда! Уж не говорю о сапогах, халате, — я в этом доме даже новой тюбетейки не износил!.. «Кормил»! А чем? В вашем котле жирно готовили, а наша еда известная — хуже помоев! Скажу коротко: я от вас ухожу. Заработанное отдадите — и кончено!
Мирза-Каримбай сидел молча, насупив брови. Резкая перемена в Юлчи подтвердила его прежнюю догадку: внезапное исчезновение джигита сразу же после возвращения из кишлака, конечно, связано с замужеством Гульнар. Бай знал, что Юлчи любит девушку, но не придавал этому особого значения. «Обиды его ненадолго хватит, — думал он, — вернется и снова примется за работу». Но вышло по-иному. Жалко было упускать из рук такого «доброго раба», но Мирза-Каримбай понимал, что теперь обещаниями его не удержишь. Махнув рукой, точно прогонял собаку, он крикнул: