Пожав плечами, Михаил не торопясь пошел в указанную сторону, стараясь немножко скривить путь через стернину, так, чтоб удобнее было целиться укрывшемуся в камышах Прутку. Вот, еще шагов с десяток…
— Маша, не стреляй, это пленник!
Маша?
— Гляди, важный какой! Обменяем на лодку.
— На водку лучше обменяйте! — обернувшись, посоветовал Михаил. — Есть что отметить, а как же!
— А ну…
— Господи… Любый!!!
Выскочив из-за сосны, с луком в руках, к Ратникову бежала Маша. В смешном больничном халате, подпоясанном затрапезненьким кушаком, босая, растрепанная…
— Маша!!! — радостно закричал Ратников. — Маша…
И расставил руки, обнять. И увидел рядом — серьезную белобрысую девчонку с карабином в руках, прыгнул к ней, сбивая всем телом в с ног:
— Ложись! Ложись, дура!
И повалились в траву оба… И просвистела пущенная из камышей стрела.
Ратников тут же вскочил, встречая несколько опешившую супружницу, обернулся к озеру, махнул рукой:
— Не стреляй Пруто-ок! Не надо-о-о-о!
— Миша… Любый… — Маша с жаром целовала мужа. — А я ведь твою весточку получила… Колька перестуком передал… А бежать мы с Верой давно готовились, у нее пилка была — мы решетку пилили… А как от тебя весточка пришла, решились… и тут — как раз такая оказия, переполох. Мы и…
— Парней в сарае вы освободили?
— Мы… А на кольчужников думали — мало ли — Кнута людишки? То есть я так подумала… Но осторожничала — помнила, что ты где-то здесь, рядом! Бусы-то мои на дубу видал?
— Видал, видал…
— А то что я здесь… По Темкиным словам догадался?
— По Темкиным…
Ратников покривил душой — не хотелось огорчать Машу.
— Эй, голубки! — наконец, в беседу вмешалась Вера. — Может, в другом месте пообщаетесь? Тут слишком опасно.
— Да не опасно, — обернувшись, подмигнул Михаил. — Здесь кругом мои люди. А враги — докторишки и прочая сволочь — в мызе заперты.
— В расход бы их всех! — Вера прищурила глаза с неожиданной злостью. — У меня б рука не дрогнула! Буржуи чертовы… фашисты… еще и людей режут!
— Вера, вы вообще, откуда?
— Я то? — карие глаза девушки вновь вспыхнули подозрением. — Маша, этому человеку можно верить?
— Это муж мой. За мною явился — я ж тебе говорила.
— Ну, если так… Тогда давайте знакомиться! — закинув за спину карабин, Вера протянула руку. — Эале, Вера Эйновна. Круглая, можно сказать, сирота. Раньше мы на Сааремаа жили… я слишком маленькая была, не помню. Отец был рыбак, коммунист, его убили в феврале девятнадцатого. Расстреляли. Мама потом рассказывала. Она со мной в Тарту бежала, к тетке… а три года назад умерла — чахотка… Ого! — Вера оглянулась на быстро подходивших воинов во главе с Олексой.