После завтрака мисс Бреннан первым делом попросила меня нарисовать человечка. Она сказала, чтобы я постаралась, и я так и поступила. Она вся извелась, дожидаясь, пока я закончу, но ведь когда ты вырисовываешь рукав на согнутой руке, нужно потратить много времени, чтобы изобразить всю мелкую сетку складок. Еще она сказала, чтобы я не выписывала во всех подробностях дырочки, складывающиеся в узор на ботинках моего человечка, но я тем не менее постаралась. А потом пришло время идти домой.
Это было в понедельник. Во вторник я выполняла другие тесты, а вчера она пришла и сказала, что я так хорошо поработала над всеми ними, что она решила провести еще один. Теперь речь пошла о том, что я думаю об окружающем мире. О Гитлере, о Хирохито и Муссолини, но я сказала ей, что теперь, после того, как мы заняли Цецилию, Муссолини долго не продержится.
Тут Мэгги остановилась. Цецилия, как женское имя, бесспорно, не смотрелась в строке. Чуть подумав, она зачеркнула слово и написала — Сицилия, одобрительно кивнула самой себе и уже с легкой душой продолжила свое письмо.
Потом мисс Бреннан стала расспрашивать меня обо всем, о чем я когда-либо думала. Наконец она достала небольшой фонарик и велела мне смотреть на его свет, пока не захочется спать. Я спросила, не новый ли это тест, она сказала мне — да, самый важный из всех, поэтому, как сказала мне мама, я не Шала сопротивляться и уснула.
Теперь о самом сне. (Это случилось не в школе, потому что мисс Бреннан разбудила меня до того, как мне успело что-то присниться.) Похоже было, что я уснула на время и вдруг проснулась, потому что открылась дверь моей комнаты. Свет в коридоре не горел, значит, это была не мама: она всегда включает ночник. Но мне казалось, что кто-то стоит в дверях и смотрит на меня.
Я не стала вставать. И не спросила, кто там, потому что думала, что сплю, а разговаривать во сне не имеет смысла. Однако скоро кто-то подошел к моей постели и присел на нее.
— Ты не спишь, Маргарет? — спросила она.
— Не сплю, — ответила я.
— О, это хорошо. Я мисс Бреннан. Надеюсь, ты меня не забыла?
— Конечно, не забыла, — согласилась я. Я не сказала, каким глупым был этот вопрос, потому что это было бы невежливо, однако он был просто дурацким. Как я могу забыть ее за один вечер, после того как мы с ней друг против друга просидели в кафетерии три дня кряду?
— Я просмотрела твои тесты, — сообщила она. — Ты выполнила их очень хорошо. Лучше, чем кто-либо до тебя.
— Ого, — сказала я. Мне было приятно. Люблю тесты.
— А теперь мне бы хотелось попросить тебя сделать одну небольшую вещь. Дело в том, что ее может сделать только такая умная-умная восьмилетняя девочка, как ты. Поэтому я и прошу об этом тебя. — Она замолчала, пока я не пробормотала: «Мм-гмм». Тогда она сказала: — Редьки едки. — Я естественным образом отозвалась: «Так ведь, детки». — Очень хорошо, Маргарет. Теперь слушай меня внимательно. Я хочу, чтобы ты пошла со мной — это ненадолго, — и мы сделаем то, чего я хочу от тебя. Мы управимся быстро.