— Может быть, мне все приснилось, но, слава Богу, вы здесь.
Взяв револьвер, учитель беспокойно вертел его в руках.
— Рассказывайте. И перестаньте играть этой штукой. Он заряжен?
Мэтт положил пистолет и пятерней взъерошил волосы.
— Да, заряжен. Хотя, по-моему, толку от этого никакого, вот разве что застрелиться. — Он рассмеялся — болезненно, отрывисто, будто заскрипело стекло.
— Перестаньте.
Резкость тона сломала странно неподвижное выражение в глазах Мэтта. Он потряс головой — не так, как человек, отрицающий что-то, а так, как встряхиваются, вылезая из холодной воды, некоторые звери.
— Наверху покойник, — сказал Мэтт.
— Кто?
— Майк Райерсон. Работник городского хозяйства. Землеустроитель.
— Вы уверены, что он мертв?
— Нутром чую, хоть к нему и не заглядывал. Не посмел. Поскольку не исключено, что в определенном отношении он вовсе не мертв.
— Мэтт, в ваших словах нет здравого смысла.
— А вы думаете, я этого не понимаю? То, что я говорю — ерунда, а то, что думаю — сумасшествие. Но звонить, кроме вас, было некому. Вы — единственный на весь Салимов Удел человек, кто мог бы… мог… — Мэтт потряс головой и начал снова. — Мы говорили про Дэнни Глика.
— Да.
— И про то, что умер он, возможно, от злокачественной анемии… Как сказали бы наши деды, «просто зачах».
— Да.
— Его хоронил Майк. И пса Вина Пэринтона нашел насаженным на ворота Хармони-Хилл тоже Майк. Майка Райерсона я встретил вчера вечером у Делла, и…
3
— …и не смог войти туда, — закончил Мэтт. — Не смог. Почти четыре часа просидел на кровати. Потом, как вор, прокрался вниз и позвонил вам. Что скажете?
Снявший было с шеи распятие Бен теперь задумчиво потрогал пальцем поблескивающий холмик тонкой цепочки. Было почти пять часов, небо на востоке порозовело от зари. Светящийся брусок над головой побледнел.
— Думаю, будет лучше, если мы поднимемся в комнату для гостей и посмотрим. По-моему, сейчас мы больше ничего не можем сделать.
— Теперь, когда в окно льется свет, все это кажется кошмаром умалишенного. — Мэтт неуверенно рассмеялся. — Надеюсь, так оно и есть. Надеюсь, Майк спит, как младенец.
— Ну, идемте, посмотрим.
Мэтт с усилием унял дрожащие губы.
— Ладно. — Он опустил глаза к столу, затем вопросительно взглянул на Бена.
— Само собой, — ответил Бен и надел крест Мэтту.
Мэтт застенчиво рассмеялся:
— С ним я и впрямь чувствую себя лучше. Думаете, когда меня повезут в Августу, то позволят не снимать его?
Бен спросил:
— Пистолет нужен?
— Наверное, нет. А то я суну его за пояс штанов и отстрелю себе яйца.
Они двинулись наверх, Бен шел первым. Лестница заканчивалась идущим в обе стороны коротким коридором. В одном его конце из открытой двери спальни Мэтта на оранжевую дорожку выплескивался сноп бледного света.