Больше всего ее задело то, что узнала она эту историю не от самого Грега, а от постороннего, случайного человека. Выходит, Грег ей не доверяет, раз не решился рассказать всю правду о своем первом браке. А она-то наивно думала, будто между ними… А что, собственно, между ними? Постель, страсть, помутнение рассудка? Она ведь так и не знает, насколько серьезно Грег к ней относится! А все зависит только от него: она сама душу прозаложить готова, лишь бы доставить ему радость.
Странно, но раньше, в своих предыдущих связях, Кира всегда оставалась хозяйкой положения. Всегда она, а не мужчина, который был с ней, управляла ситуацией. А теперь вот все зависит от Грега, и она ничего не может с этим поделать. Сейчас она вернется в дом, посмотрит ему в глаза и поймет, что все по-прежнему, и никакие призраки прошлого не помешают ей любить его! А если нет? Если вся эта сцена, все тяжелые воспоминания, вызванные объяснением, убили его чувства?
Ей стало по-настоящему страшно. Она встала со скамейки и быстро пошла обратно на террасу.
Там Грега не было. Она обошла все комнаты первого этажа, но не нашла его. Тогда она поднялась в спальню.
Грег сидел на их огромной кровати, спиной к двери. Плечи его, обычно широко расправленные, ссутулились. Неслышно Кира подошла и обняла его за шею, притянула к себе его черноволосую голову, внутренне холодея от мысли, что он отведет ее руки и высвободится из ее объятий. Грег порывисто обернулся и прижал ее к себе так крепко, что у нее хрустнули ребра.
— Я боялся, что ты никогда больше не придешь. Я так боялся…
— Любовь моя… Нам никто не может помешать! Что прошлое!.. Важно только то, что сейчас…
Грег искал губами ее губы, и она страстно ответила на его призыв. И снова на них обрушился неистовый жар бурного желания. Снова сердце Грега билось у ее груди, на лбу у него поблескивали капельки пота. Лицо потемнело, жаркое, она это не только видела, но и ощущала каждой клеточкой своего существа. Оба они сгорали от внутреннего пламени.
— Люби меня! — простонал Грег, прижавшись глазами к ее губам. — Люби меня, дорогая!
Она не могла, да и не хотела сопротивляться.
— Ба, я пойду погуляю часочек!
Аленка, экипированная в новые сапожки и Женину кожаную куртку, крутилась в коридоре перед большим зеркалом.
— А уроки?
— Почти все сделала, осталась только литература. Это я вечером, с Женькой.
Хлопнула входная дверь, дробно застучали по лестнице каблучки сапожек. Через минуту Аленка вышла из подъезда и остановилась в задумчивости. Куда бы податься? Поехать к себе на Самотеку встретиться с Танькой? Неохота тащиться к метро по такой погоде. Просто так побродить по улицам тоже неохота. Однако и домой возвращаться совсем не хочется. Вот если бы отец был здесь, поехала бы к нему. Там, в Израиле, небось тепло и слякоти не бывает… И мама греется на солнце вместе с этим… как его там…