— Откуда?
— Я сказал ему.
На лице Дагни отразился вопрос, который она готова была начать словами: «Как, черт возьми…» — но увидела выражение глаз Голта и засмеялась; смех ее отражал то же, что его взгляд. «Нельзя спрашивать ни о чем, — подумала она, — нельзя ни в чем сомневаться — при звуках такой музыки, торжествующе поднимающейся сквозь залитую солнцем листву, музыки освобождения, избавления, исполняемой так, как и должно, как она силилась услышать ее в раскачивающемся вагоне сквозь стук усталых колес…» Должно быть, именно так виделись ей эти звуки той ночью: волшебная долина, утреннее солнце и. Она ахнула, потому что тропинка сделала поворот, и с высоты открытого уступа она увидела город на дне долины.
Собственно, это был не город, лишь кучка домов, беспорядочно разбросанных от дна до уступов гор, вздымавшихся над крышами и охватывающих их крутым, непроходимым кольцом.
Это были жилые дома, небольшие, новые, с резкими, угловатыми формами и блеском широких окон. Вдали некоторые строения казались более высокими, струйки дыма над ними наводили на мысль о промышленном районе. Но вблизи, на стройной гранитной колонне, поднимавшейся с уступа внизу до уровня ее глаз, стоял слепивший своим сверканием, делавший все остальное тусклым, знак доллара высотой в три фута, выполненный из чистого золота. Он сиял в пространстве над городом, словно его герб, его символ, его маяк, и улавливал солнечные лучи, будто аккумулируя их и пересылая в сиянии своем туда, вниз, к крышам домов.
— Что это? — изумленно спросила Дагни.
— А, это шутка Франсиско.
— Какого Франсиско? — прошептала она, уже зная ответ.
— Франсиско Д’Анкония.
— Он тоже здесь?
— Будет со дня на день.
— Почему вы назвали это шуткой?
— Он установил сей знак как юбилейный подарок хозяину этих мест. А потом мы сделали его своей эмблемой. Нам понравился ход мысли Франсиско.
— Разве владелец этих мест не вы?
— Я? Нет, что вы… — Голт глянул вниз, на подножие уступа, и добавил, указывая: — Вот идет хозяин.
В конце грунтовой дороги остановилась легковая машина, из нее вышли двое и стали торопливо подниматься. Разглядеть их лиц Дагни не могла; один был высоким, худощавым, другой пониже, более мускулистым. Они скрылись из виду за поворотом тропинки.
Дагни снова увидела их, когда они появились из-за выступа скалы. Их лица поразили ее, словно внезапное столкновение.
— Ну и ну, будь я проклят! — сказал, глядя на нее, мускулистый, которого она не знала.
Она же смотрела на его элегантного, высокого спутника: это был Хью Экстон.
Он заговорил первым, поклонясь ей с любезной, приветственной улыбкой: