Предупредила:
— Фильм сложный. Работы много. Сниматься параллельно в двух картинах — не получится. Надо выбирать. Даю вам три дня.
Коля подумал и согласился.
Утвердили Добрынина и Климову Мы позвонили Оле и Саше и сообщили о нашем решении. Они очень расстроились. Я не люблю огорчать актеров. А Саша с Олей мне были очень симпатичны. Но…
И я укатила в Сирию
В Сирию я укатила в хорошей компании — Олег Руднев, президент «Совэкспортфильма», Алик Кумиров (оттуда же) и я.
Дом сестры Ганема. Сестра — чиновница от культуры. Светлый верх, темный низ. «Взбитая хала» на голове. Пистолет в дамской сумочке, сильный макияж на уже немолодом и непривлекательном лице.
Ганем все время беспокоится, пропустит ли строгая сирийская цензура мою картину…
— Я временно вырежу голую попочку Саши Яковлевой. А потом вставлю обратно. Или, если разрешишь, оставлю себе на память.
— Нет уж, потом положи попочку на место, — мы единодушны в требовании вернуть все части тела Сашки Яковлевой-Аасмяэ на родину.
Премьера моей картины в центральном кинотеатре Дамаска. В переполненном зале много людей в клетчатых арабских платках и при оружии. Мы — на сцене. Мне хлопают из вежливости. Не женское это дело — снимать кино, а тем более — стоять на сцене. Кумирову достается хлопков побольше. Но когда объявляют Руднева, зал взрывается грохотом аплодисментов, все встают. Потом тихо спрашиваю, почему. Переводчик объясняет: реагируют на слово «Президент» — фамилия их не интересует.
Приемы у именитых хозяев. Каждый из них норовит подарить нам по книге о политической жизни страны (естественно, на арабском языке), свою фотографию с президентом и обязательный рассказ о своем участии в становлении главы государства, а также о недооценке властью своих великих заслуг. Особенно сильное впечатление производят белая непрозрачная водка (кажется, анисовая) и домашние стрельбища из именного оружия в пьяном состоянии…
Еда была вкусной, обильной и очень национальной…
С утра кто-нибудь из нашей команды, включая переводчика, выпадал в осадок… То ли водка оказывалась несвежей, то ли наши желудки были не приспособлены к перевариванию арабской экзотики. У меня проблем не было. Я себя блюла… До одного дня…
Гостиница «Кемпински». По стенам стекают легкие водопады. Играет тихая музыка. Завтракаем в ресторане. Бокал вина. Я поднимаю голову — на меня смотрит синеглазый красивый господин… Он поднимает свой бокал, как бы приветствуя меня. Я улыбаюсь ему в ответ.
Через полчаса, когда я уже собираюсь на очередной прием «с анисовой», в моем номере раздается звонок. Его зовут Вилли. Он — австрийский полковник. Служит здесь в войсках ООН. Сейчас у него день отпуска. Он предлагает мне показать город.