Зато было приказано всех, близко соприкасавшихся с князем, пытать до крайности, и, вероятно, не один из этих без вины виноватых был похоронен во дворе Полтавского застенка.
Вообще за три года царствования Петра II у Тайной канцелярии было очень много дел, начатых по личному указанию царя.
Удаляя и отправляя в застенок людей, пользовавшихся властью при его деде, Пётр II старался окружить себя людьми, не пользовавшимися милостью у Петра Великого. Эти новые любимцы, в свою очередь, пользовались выпавшим на их долю случаем и спешили свести личные счёты со своими врагами. Государь, до вступления на престол живший в опале, видел от людей мало хорошего. Он был очень подозрителен, всюду видел врагов, почти никому не доверял. Достаточно ему было намекнуть, что кто-то затевает заговор или даже просто отзывается о нём не совсем почтительно, как тотчас Тайной канцелярии отдавался приказ произвести расследование. Если же заподозренный имел несчастье ещё раньше навлечь на себя немилость царя, то в приказе предписывалось пытать «жесточайше» и через короткое время доносили, что такой-то «во время допроса с пристрастием волею Божией помре».
Князь Яков Шаховской в своих «Записках» рассказывает о такой «жесточайшей» пытке.
Допрашивали Данилу Свешникова, родственника князя А.Х.Долгорукова.
Пётр II намеревался жениться на дочери князя Екатерине Алексеевне и вдруг узнал, что за ней ухаживает гвардии сержант Данила Свешников. Нашлись услужливые люди, донёсшие, что Свешников подготавливает в гвардии бунт, чего в самом деле не было.
Ко времени пытки оговорённого в крепостном застенке, кроме судей и секретаря, собрались высшие гражданские чины: дело чрезвычайной важности.
Ввели Свешникова. На нём ещё был гвардейский мундир. Бледный, он испуганно озирался. Помощники палача умелыми руками быстро раздели его донага и подвели к дыбе.
Допрос начался.
Закрутив Свешникову руки за спину и в хомут, палач дал знак, его помощники натянули верёвку, хрустнули кости, и застенок огласился нечеловеческим криком. Судьи задавали вопросы, но пытаемый от страшной боли не мог отвечать. Его спустили на землю, вправили вывихнутые в плечах руки и спросили, с кем он вёл уговор против Его Царского Величества. Что заговор существовал, считалось установленным. Свешников, только теперь узнавший, в чем его обвиняют, стал клясться, что ни о каком заговоре не знает, а потому не может назвать и соучастников. Его вторично подняли на дыбу, но на этот раз последовал приказ «встряхнуть».
Князь Шаховской, не раз присутствовавший на рядовых пытках, пишет, что страшнее такого «встряхивания» трудно себе представить: верёвку слегка отпустили, затем сразу натянули, и раздался хруст костей, переломленных в локтях. Свешников уже не кричал, а только бессмысленно мычал. Его спустили на землю, вправили плечевые суставы сломанных рук и снова начали допрашивать. Но он едва держался на ногах и едва ли понимал вопросы.