Марина вспыхнула и уже хотела осадить Андре, но тут она вспомнила, что идет допрос и она должна отвечать на любые вопросы. Да и откуда Андре знать про дедушку…
— Мой дед был моряком. В ноябре 1918 года он дрался с офицерами в Киле[1]. Потом приехал в Берлин. Бабушка говорит, он хотел, чтобы и в Берлине тоже победила революция. Только его здесь убили… В самый сочельник убили. Представляешь? Двадцать четвертого декабря.
«Следователь» Андре чуть не позабыл про допрос. В волнении он вскочил со стула. Значит, вот какой дед у Марины! Надо думать, он погиб совсем молодым. Андре разом вспомнилось все, что он слыхал или читал про те времена, которые он знал только по фильмам или по книжкам. А тут сидит перед ним Марина, и, оказывается, ее дед — участник тех великих событий.
Тут Андре вспомнил, что он как-никак «следователь», спросил:
— Сколько же стоит такой компас?
— О-о-о, — протянула Марина, — в том-то и дело. Ему нет цены. И вовсе не в деньгах дело.
— Старый компас? Что ты, за него много не дадут, — с сомнением проговорил Андре. — Ну, может, полсотни марок, не больше…
— Бабушка говорила, за него, наверно, все-таки можно кое-что выручить. Что ни говори — уникальная вещь. Ведь есть такие люди, которые собирают всякую всячину. Наверно, кто-то собирает и старую корабельную утварь. А вообще-то вовсе не в этом дело. Понимаешь, дед привез этот компас в 1918 году из Киля. Он взял его с крейсера «Принц Карл», на котором служил машинистом. Мне бабушка про это рассказывала. Матросы тогда прогнали кайзеровских офицеров и подняли на корабле красный флаг. Я как-то видела в театре пьесу «Матросы из Катарро». Там все было точно так же, только на Средиземном море.
Вздохнув, Марина задумалась. Андре сел на прежнее место. Только бы не упустить ни слова из рассказа Марины!
И девочка поведала ему историю старого корабельного компаса… И Андре позабыл все на свете…
Холодный ноябрьский день в Кильском порту. Темная, грязная вода. Серые военные корабли флота его императорского величества уныло покачиваются на волнах. Тут и миноносцы с низкими толстыми трубами, и неуклюжие тральщики, и серые крейсеры с грозными броневыми башнями. Над заливом низко нависли свинцовые тучи.
На крейсере «Принц Карл», облокотившись на поручни, стоит Вильгельм Бухгольц. Он поднял воротник матросской куртки, но все равно его пробирает дрожь. Не крейсер, а железный гроб! Вильгельм Бухгольц одним из последних остался на нем, впрочем, скоро и он сойдет на берег. Красная повязка на рукаве говорит о том, что и он — вместе с другими матросами военного флота — отказался сражаться и умирать за кайзера. Вильгельм окидывает взглядом вымерший порт, опустевшие военные корабли и пересчитывает трубы, из которых уже давно не валит дым.