Когда реаниматоры вовремя (в течение клинической смерти) подают нейронам энергию, нейроны восстанавливают свои функции проводников, а находящаяся еще рядом душа размыкает свои внутренние контакты и снова садится на контакты нейронов. А поскольку они парализованы (в данном случае наркозом), то отельные участки души вновь оказываются разделены, и мы вновь теряем способность сознавать, т. е. снова теряем сознание.
Это этапы произошедшего со мною: наркоз – потеря сознания; клиническая смерть – восстановление сознание; вывод из клинической смерти – потеря сознания под действием наркоза; вывод из наркоза – восстановление сознания.
Теперь о том, что же я чувствовал и видел в момент клинической смерти.
Начну с того, что, по моему представлению, я был в сознании вряд ли более минуты. Так мне кажется сейчас.
Началось же пробуждение с сильной икоты, зрение не было восстановлено, все начиналось в темноте. Я знал, что икота предшествует смерти, поэтому вместе с возвращением сознания возникла и мысль (вернее, уверенность), что я умираю или уже умер. Сразу же возникла мысль о жене и тех, кто видел во мне опору. И я начал, может, даже несколько лихорадочно искать подтверждение, что это не так – что я не умер и нахожусь в своем теле. Я стал пробовать шевелить ногами и руками, но возникло ощущение, что у меня с ними нет никакой связи. Поясню. Руки и ноги могут быть зажаты так, что ими невозможно пошевелить, но все равно вы будете понимать, что ваша команда на шевеление к ним доходит. Руки и ноги могут быть отключены местной анестезией, но и в этом случае вы понимаете, что они, пусть онемевшие и не реагирующие на ваши команды, все-таки у вас есть. У меня же было ощущение, что между мною и моими конечностями обрублена всякая связь. Мне тогда даже представилась эта связь в виде белой полосы, идущей от меня к ноге и резко заканчивающейся ровным прямоугольным обрезом. Сигналы от меня доходят до этого обреза и дальше никуда не поступают. Это родило подспудную мысль, что я нахожусь уже отдельно от своего тела, но я продолжал попытки.
Закончились они возвращением зрения. Сначала я увидел яркое белое пространство. По идее, я должен был бы увидеть бестеневые светильники операционной (я их видел, правда, выключенными, когда меня положили на стол в начале первой операции), но сейчас их надо мною не было (потом я выяснил, что меня оперировали прямо на каталке: перекладывать меня на операционный стол не было времени). Справа от себя я увидел штативы, на которых устанавливают бутылки для внутривенного вливания. На них была закреплена одна бутылка с каким-то раствором и висели пакеты с кровью. Исходя из увиденного можно сделать вывод, что я смотрел на мир из положения лежа на спине на операционном столе. Угол моего зрения был очень узким: я видел, что от бутылки идут пластиковые трубочки вниз к моему телу, но куда именно они подходят, я уже не видел; это выпадало из поля зрения. Пакеты с кровью были практически пусты, их верхняя часть слиплась, кровь была только в нижнем углу, пакетов было, по-моему, три, причем два висели один над другим.