Двери лифта открылись, и свет из коридора на мгновение ослепил их.
Они остались наедине, или что-то вроде того.
— Сюда, — кивнула она.
Подойдя к двери, она открыла ее и вошла внутрь, пригласив его.
Он прошел следом за ней.
Комната выглядела впечатляюще, она отличалась высоким потолком, который находился в добрых пятидесяти футах над головой Сент-Сира и был украшен витражом, отражавшим солнечные лучи всеми цветами радуги и складывавших их в изумительный узор. Все стены были белые, почти что ослепительно белые, украшенные только несколькими картинами Тины. Еще две двери вели в другие комнаты, а большое окно с решеткой сорока футов в длину было способно осветить всю комнату. Сама комната была примерно шестьдесят на шестьдесят дюймов.
— Видите? — спросила она, робко улыбнувшись.
— Очень мило.
— Я рада, что вам нравится.
— Это вы нарисовали? — спросил он, подойдя к ближайшей картине, хотя по стилю и подписям, таким же, как на пятом этаже, отлично понял, что они ее.
— Да, — в ее тоне не прозвучало ни капли гордости.
Он вгляделся в портрет и узнал Джубала в человеке, изображенном на нем, только он был исключительно синего и зеленого оттенков — будто ты смотришь на него сквозь потрескавшееся цветное стекло.
— Мне нравится.
— Тогда вы ничего не понимаете в искусстве, — ответила она. Обернувшись, он увидел, что она говорит на полном серьезе, хотя в ее голосе промелькнула толика мрачного юмора.
— Вот как?
— Вам нравится цвет и форма, — принялась объяснять она. — Но если бы вы знали все критерии, по которым оценивают картины, вы бы поняли, что она неудачна.
— А остальные?
— Тоже провалы.
— А в коридорах наверху… — начал он.
— Катастрофы, — сказала Тина, посмеиваясь без капли веселья.
— Ну, — сказал Сент-Сир, — Насколько я могу видеть, у вас есть талант.
— Чепуха.
Посмотрев на нее, он заметил свет, отражавший всю глубину ее темных глаз, тот же самый свет мерцал в ее волосах, переливаясь тысячей оттенков от угольно-черного до темно-синего.
Бессознательно его взгляд скользнул вдоль ее стройной шеи, опустился ниже — к округлостям грудей. Сент-Сир почувствовал, как его руки поднимаются, движимые желанием погладить ее грудь, ему вдруг подумалось, что это она заставляет его руки двигаться.
Почему-то детектив вдруг вспомнил тот кошмар, от которого его разбудил биокомпьютер перед обедом, и ему казалось, что этот сон как-то связан с происходящим, но только как…
Его взгляд продолжал путешествовать вниз, вдоль ее тонкой талии, чувственного изгиба бедер, длинных притягательных ног, едва прикрытых шортами. Она была босиком. Почему-то эта деталь заинтересовала его больше, чем все остальное.