– Цена… – на секунду растерялся продавец. – По нынешним временам это вообще не цена. Но не лучше ли вначале осмотреть дом? О цене, думаю, договоримся.
– Да, давайте посмотрим, – согласился Максим.
Они вышли из кабинета, но оказались не в вестибюле, как ожидала Полина, а во дворе огромного старинного особняка. Ей стало холодно и неуютно. Влажная страшная ночь. Деревья шумят на ветру так тревожно, будто хотят предупредить о чем-то.
– Да вы посмотрите! – Продавец недвижимости кивнул на дом, темной жуткой громадой возвышающийся впереди. – Это же настоящее произведение искусства. А какая история! Войдем? – Он вбежал на крыльцо и толкнул тяжелую дверь – она легко поддалась. За ней оказался ярко освещенный просторный холл – от этого света почему-то стало еще неуютнее – с деревянной лестницей, ведущей наверх.
Они прошли в дом. Максим направился к лестнице, но продавец недвижимости взял его под руку и повел через холл.
– Туда еще не время, мы осмотрим верхние этажи позже, а сейчас пройдемте в гостиную. Самая лучшая комната в доме.
Самая безопасная, подумала Полина, когда они вошли в гостиную. Самая нейтральная и самая теплая. Здесь с ними ничего не может случиться.
– Присаживайтесь, – пригласил хозяин – в обстановке дома он стал казаться именно хозяином, – указывая на кресло возле камина. – Вероника сейчас приготовит нам кофе и расскажет историю этого великолепного особняка. Вероника! – закричал он, выглянув из двери гостиной куда-то в глубь дома.
Несколько секунд ничего не происходило, Максим напряженно всматривался в проем и, кажется, к чему-то испуганно прислушивался. Но вот кто-то стал спускаться по лестнице – каждый шаг отдавался эхом в тишине потревоженного дома. Лицо Максима мучительно напряглось.
В комнату вошла молодая женщина. Она осторожно внесла поднос с двумя маленькими дымящимися чашечками, поставила на маленький столик и улыбнулась Максиму. Он смотрел на нее в каком-то оцепенении ужаса. Казалось, еще немного, и он потеряет сознание. Но вот где-то в глубине дома громко хлопнула дверь. Хозяин недовольно поморщился и раздраженно, каким-то шипящим шепотом проговорил:
– Полина спит! Ее нельзя сейчас будить!
От этого крика шепотом она и проснулась. Если, конечно, это был сон.
– Я не сплю, – обиженно откликнулась Полина, открывая глаза. Комната, где она только что пребывала, исчезла – картинка погасла. Запахи духов и бензина наполнили палату. Вернулась слепота, вернулась клиника, вернулась Анастасия. Она кому-то что-то сердито доказывала.
– Полина! – позвал ее Виктор – вот, значит, с кем спорила Анастасия! – Я за тобой! Мы немедленно уезжаем отсюда.