Ваш преданный слуга
Руперт Лэнгуорт, барон Перли».
Джулиан набросал несколько строк, распорядился передать записку и письмо барона вдовствующей герцогине, а сам спустился в конюшню, оседлал коня и отправился на встречу с однополчанами.
Вот и они — верные друзья, не раз выручавшие его из беды. Лорд Альфред Понсонби — пожилой джентльмен с гривой седых волос и пушистыми бакенбардами, под Ватерлоо буквально за шиворот выволокший Джулиана из-под удара французского штыка, — приветственно кивнул и с видом знатока заметил:
— Что ж, старина, твой конь выглядит вполне прилично.
— При случае Залп без труда обойдет вашу резвую лошадку, милорд.
— Залп, говоришь? Может, и обойдет при таком-то имени. — Лорд Альфред повернулся к остальным джентльменам: — Помнится, сам Веллингтон прозвал Джулиана Залпом, сказав, что он носится по полю битвы со скоростью пушечного ядра. Значит, теперь ты передал это прозвище своему коню, и он «крестник» нашего великого старца?
Все дружно рассмеялись, а потом майор Рейли вздохнул:
— Сейчас Железному Герцогу не позавидуешь. Ему нелегко приходится. Виги и граф Грей только и ждут удобного момента, чтобы окончательно доконать его. Одно слово — политика, черт бы ее побрал. Кстати, Джулиан, я виделся с Артуром на прошлой неделе. Он знает, что ты наконец возвратился в Англию, и рад этому.
— Поразительно, до чего быстро распространяются слухи. Я приехал из Италии всего месяц назад. Каким образом лорд Артур мог узнать о столь незначительном событии? Ведь он круглые сутки занят делами государственной важности.
Повидав старых приятелей и восстановив душевное равновесие, Джулиан вернулся на Рексфорд-сквер. Добротный георгианский особняк по завещанию отца достался младшему сыну, что категорически не устраивало Лорелею Монро, зато вполне устраивало Джулиана.
Войдя в дом, он не стал дожидаться появления дворецкого Тэвиша, пересек просторный холл, открыл дверь гостиной и не без удивления обнаружил там двух визитеров. На мягком диване в облаке пышных розовых юбок живописно расположилась Роксана Рэдклиф. Напротив — на самом краешке стула — примостился Харлан Уиттакер. Напряженно выпрямив спину и сложив руки на коленях, он взирал на свою визави даже не с восторгом, а со священным трепетом. В нормальном состоянии Харлан был вполне привлекательным мужчиной тридцати четырех лет от роду, не очень высоким, но сильным и хорошо сложенным. Однако сейчас он являл собой весьма жалкое зрелище. Джулиан от души понадеялся, что сам никогда не представал и не предстанет перед какой-нибудь дамой в подобном виде.