Али расцвел от этих слов. Погладил блестевшие при огне рыжие усы и, вытащив из кармана маленькую изящную тыквянку-табакерку с насваем, протянул Бектемиру:
— Возьми щепоточку, братец! Сам приготовил. Такой насвай получился! Хвала рукам, сотворившим его.
Али от удовольствия даже прищелкнул языком.
— Как приготовили? — поинтересовался Бектемир.
— Размельчил в порошок махорку. Добавил немножечко золы и перемешал. Вот и получился насвай. Русским понравился. Смеются. Говорят, такой табак, что голова ходуном идет…
Бектемир, кинув под язык щепоточку "сотворенного" насвая, подержал немного и сплюнул.
— На навоз смахивает, — откровенно сознался Бектемир.
— Ну ясно. Ты же чабан. И во сне ты видишь бараний помет, — обиделся Али.
— Ну-ну. Насвай хорош. Конечно, лучше бы нашего, но и этот хорош.
Али тяжело вздохнул:
— Нашего, домашнего? Где уж там.
Потом они вспомнили о сегодняшних боях. Али оживился:
— Оказывается, легко убить врага, если не боишься его. Вот сегодня даже не заметил, как уничтожил немца.
— Конечно, если не бояться — и жив останешься, и не с пустыми руками вернешься. Много раз уже испытал. Касым-мираб говаривал: если не будешь бояться, с любой страшной рекой справишься. Вода сама вынесет тебя на берег.
— Касым, сувчи! Да, хороший человек был. — Вдруг Али хлопнул Бектемира по плечу: — Видел! Все видел! Тебе должны дать орден. Нешуточное дело ты выполнил. Проси самый большущий из орденов. Да не уступай!
— Не знаю, что скажут командиры? — пожал плечами Бектемир.
— Эти большие твои командиры иногда отступают от справедливости, — серьезно предупредил Али. — А вот мы увидим…
Али вытащил из-за пазухи разные помятые бумаги и осторожно начал разглаживать и раскладывать их.
На печке, распространяя клубы пара, с бульканьем кипела вода. Хозяйка дома не знала покоя: чистила обувь и одежду красноармейцев, присматривала за детьми.
За работой она продолжала расспрашивать бойцов.
— В ваших краях, оказывается, очень много фруктов. И арбузы такие — человек не может от земли оторвать.
Это верно? Но только, говорят, очень жарко у вас. Я все это слышала. Летом, когда фашисты отсюда были еще далеко, у соседа стоял один узбек, командир. Очень красивый он был. Русский язык знал лучше меня. Ученый. Девушки вовсе разума лишились… Ты тоже неплох. Глаз острый. Грудь могучая. Должно, хорошо воюешь? А?
Бектемир смущенно улыбнулся, не зная, что ответить. Выручил Али. Взяв одну из бумаг, он протянул товарищу.
— Читай это, — глухо сказал он. — Что он там говорит? Недавно немец сыпал их с неба, как листья. Наши слова, только буквы другие. Он, проклятый, оказывается, знает и по-латински, и по-узбекски. Читай!