Бектемир хорошо знал не только свою винтовку. Он присматривался и к другим видам оружия.
— На фронте все пригодится, — говорили опытные воины. — Все нужно знать.
И Бектемир помнил об этом.
Оружие постепенно становилось послушным ему. Он даже изучил трофейный немецкий автомат Ивана Самарина — невзрачного бойца с рыжим пухом на лице и тонким голосом. Автомат достался солдату в подарок за то, что ночью ходил за "языком" и, накрыв немца на посту, связал ему руки и приволок в батальон.
Бойцы получили обед и наклонились над котелками. Вдруг заговорили вражеские пушки и пулеметы. Полетели комья черной земли. Бектемир только успел послать в рот первую ложку, как вынужден был, крепко обняв котелок, прижаться к стене окопа. Некоторые, не успев проглотить то, что было во рту, окровавленные, припали к земле.
Когда стрельба прекратилась, Бектемир выбрался из окопа. Посмотрев на котелок, неопределенно промычал: каша была покрыта толстым слоем земли. Он принялся осторожно счищать грязь. Но когда положил в рот одну ложку, ощутил, что это была не каша, а глина. Сплюнул и выругался:
— Гады. Не дадут поесть по-человечески.
Бойцы дружно засмеялись:
— Что? Вкусная каша?
Аскар-Палван хмуро сказал Бектемиру:
— Как у Насреддина весь скандал произошел из-за чапана, который никому не достался, так и вся вот эта кутерьма из-за каши. Вкусный, теплый запах еще не дошел до носа, как с треском котелок вылетел из рук.
— Вот, оказывается, и котелок может щитом стать… — улыбнулся Бектемир.
Вечером бонны получили подарки из тыла. Бектемир развязал мешочек. В нем были две пачки папирос "Наша марка", пара носовых платочков, несколько печений, горсть шоколадных конфет, зубная щетка, туалетное мыло, карандаш, бумага и конверты. Дрожащими руками развернул белые шелковые платочки. По краям тоненькая нежная кайма. По уголкам зелеными, голубыми, розовыми нитками были вышиты красивые цветы. В середине платочка красными нитками слова — "За Родину".
Глаза Бектемира загорелись. Эти цветочки показались ему горными, живыми, нежными. Хотелось с наслаждением вдохнуть их запахи.
Когда-то бывший чабан лежал на траве и его окружали вот такие милые, озорные, напоенные тишиной и светом цветы.
С хрустом грызя печенье, он машинально рылся в конвертах. Внутри одного из них боец обнаружил маленькое письмецо. Уставившись в письмо, он долго изучал его. Наконец обратился к одному русскому бойцу.
— Нет. Ты сначала послушай мое письмо, — захлебываясь от восторга, сказал тот. — Каждое слово, как огонь, жжет сердце. Нет… Пьяным становишься от этих слов.