Только некоторые, разувшись на обочине дороги, успели вытряхнуть воду из сапог. Настроение было вконец испорчено.
— Надо было нам остаться и драться до последней капли крови, — стучал зубами Аскар-Палван. — Эта переправа хуже всякой смерти.
— До смерти вроде есть еще время. Жив ты. Смотри, пока смотрится, — без оптимизма ответил Бектемир.
Вскоре батальон вошел в деревню. Бойцы не могли смотреть на женщин, стариков, детей, которые вышли им навстречу. Они не могли смотреть даже на маленькие, без стекол, пустые домики.
Куда бы спрятать свои глаза?
Женщина поставила ведро на землю и, покачав головой, закричала:
— Давайте винтовки нам, бабам!
Бектемир готов был залить свои уши свинцом, чтобы не слышать этих слов. Вот бы треснула земля и он провалился туда!
Слова, сказанные незнакомой женщиной, показались криком родной его матери. Улицы деревни будто обжигали пятки. Бойцы ускорили шаг. Но Бектемир стыдился и этого. Казалось, что люди говорили: "Эй, врага-то не видно, что вы так летите?"
Старик, крепко перепоясанный поверх белой истрепан — ной одежды, в лаптях, с пышной бородой, внимательно разглядывал проходящих бойцов. Голос его дрогнул:
— Сыночки, на кого вы нас оставляете?
Капитан Никулин отозвался громко, бодро:
— Отец, не печалься, хребет русского и гора не сможет сломить. Мы возвратимся.
Бектемир понимал переживания жителей.
Их глубокая любовь к Родине, безграничная ненависть к врагу были укором для отступающих. Но вместе с тем глаза жителей наполнились лаской.
Сейчас простые люди не могут приостановить отступ ление, но они готовы раскрыть объятия, отдать бойцам все, что имеют.
Это не успокаивало Бектемира. Он еще глубже понял свою ответственность.
С наступлением темноты капитан Никулин вывел батальон на открытое место. После нескольких минут марша по дороге, заваленной исковерканными телегами, сгоревшими машинами, мертвыми лошадьми, телами людей, усыпанной разбитым военным снаряжением, батальон остановился на привал. Откуда-то появившиеся дети предупредили капитана Никулина:
— Впереди деревня… В нее вошел немец. Дальше дороги нет.
Батальон вынужден был углубиться в лес, где и остановился. Хотя Никулин ничего не говорил, бойцы почувствовали, что они окружены.
Бектемир сел, прислонившись головой к дереву, и вытянул ноги.
"Отступление, конечно, допустимый маневр, — подумал он. — Не такое случается на войне. Займешь новую позицию — новыми силами встретишь врага. Если рука твоя окажется сильнее, обратишь и путь отступления в путь победы. А что значит остаться в окружении? Это — петля!"